Юрка — сын командира
Шрифт:
Сразу за вольерами лесок кончился. На большой поляне, обнесённой забором, Юрка увидел слева пятнистые коричнево-зелёные кабины. Некоторые из них вращались по кругу, и это было так интересно, что он едва не попросился туда покататься. Но тут справа увидел ракеты, сперва одну, потом ещё две, и ещё... Много ракет — ослепительно-белых и крылатых, похожих на маленькие самолёты,— бесшумно поднималось в окопах, нацеливаясь в небо.
— Папа, сейчас будут стрелять, да?
— Нет, сынок, солдаты будут учиться стрелять.
—
— Ни одна. Но всё будет делаться так, будто ракеты взлетели. И поразили цель.
— Самолёты, да?
— Самолёты. Возможно, ракеты.
— Папа, а с кем будет война? С буржуинами, да? С фашистами?
— Пока ни с кем.
— Зачем же тогда учиться стрелять?— удивлённо повёл плечами Юрка.
— А на тот случай, если вдруг фашистам-буржуинам и в самом деле захочется с нами повоевать. Будем готовы, и тогда нам никто не страшен.
— Мы их тогда: ды-ды-ды-ды!— затряс Юрка сжатыми кулаками, будто строчил из пулемёта.
— Вот именно,— согласился папа, улыбаясь.— Погляди, сын, вон в тех кабинах...
— С ушками на макушке?— уточнил Юрка.
— Да, с антеннами... В тех кабинах постоянно несут службу дежурные расчёты. Как пограничники, понимаешь? Охраняют небо. Ты спишь, а они стоят на посту. Ты в школу пойдёшь, а они опять на посту. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Если вдруг нарушит границу чужой самолёт, они сразу поднимут тревогу.
— А откуда они узнают — чужой или свой?
— Узнают. Обучены тому, чтобы узнавать.
Поднялись на поросший травой гребень, окружавший просторный окоп, в котором находилась первая ракета, и Юрка увидел в окопе солдат. Они работали в противогазах и так были похожи друг на друга, что если бы здесь находился и Шахназаров, вряд ли Юрке удалось бы отличить его от остальных.
Заметив командира дивизиона, солдаты прямо в окопе мигом выстроились в линию, сержант скомандовал: «Смирно!», видимо, собираясь доложить. Но подполковник поднял руку, разрешая не делать этого, опустился на траву, достал секундомер.
Рядом с отцом примостился и Юрка.
Из-за ельника выскочил тягач-грузовик с длинным металлическим прицепом на резиновых колёсах и, чуть сбавив скорость, въехал в окоп. Остановился. Солдаты окружили ракету. Что они там делали, Юрка не понимал, только вдруг заметил — ракеты уже нет на прежнем месте, лежит на прицепе, и тягач, взревев мотором, уже потянул её наверх. Не успел он скрыться за ельником, с другой стороны появился новый тягач с такой же точно ракетой. И опять, едва тягач остановился в окопе, его окружили солдаты, а папа (это тоже не ускользнуло от Юркиного внимания) включил секундомер. И опять не заметил Юрка, когда и как переместилась ракета с прицепа на своё боевое место. Шофёр (как и все, в противогазе) помахал рукой, тягач выехал из окопа, ракета начала подниматься, нацеливаясь острой головкой в небо,
— Нравится, сын?
— Ага. Так точно! Что они делали?
— Готовили ракету к бою.
— А ещё будут?
— Конечно. Только ведь тебе пора кормить Дункана.
— Пора. Папа, мне можно прийти сюда в другой раз?
— Разумеется. Ты же теперь солдат.
Ужин Дункану понравился. Правда, из того, что приготовил Юрка, половину, по совету Шахназарова, пришлось оставить на завтрак, но Дункан, кажется, был не в обиде. Очистив миску-кормушку, он удовлетворённо повизжал, ласкаясь, лизнул Юрку в щеку и на пост отправился с заметной охотой.
Шах с Рексом и Венерой шёл впереди, Юрка вёл Дункана следом.
Солдаты, встречавшиеся ему, приветливо поднимали руки, интересовались:
— На пост?
— Ага.
— Ну, теперь, брат, граница на замке. Молодец, Юра!
У дровяного склада стоял старшина, ждал, подкручивая усы.
— Здравия желаю!— откозырял ему Юрка. Старшина принял стойку «смирно», приложил руку к виску.
— Ошейник ему не давит?
— Просторный, товарищ старшина. Сам дядя Стёпа подгонял.
— Идите!
— Есть, товарищ старшина!
Когда Юрка уходил с поста, Дункан заскулил, будто просил взять его с собою.
— Сидеть!— строго погрозил ему Юрка пальцем.— И службу нести как положено! Ты же, Дункан, сторожевой пёс, а не какая-нибудь шавка...
Дункан, точно застеснявшись, завилял хвостом и виновато опустил голову.
Солнце скрывалось за верхушками елей, по земле тянулись длинные тени. Было тихо и прохладно, пахло росой и грибами, и, может, от этого дышалось свободно и легко.
Шахназаров на этот раз был задумчив, неразговорчив. Наверное, всё ещё сердится на него, Юрку, за обиду, нанесённую «товарищу Петрову». Чувствуя за собой вину, Юрка тоже помалкивал.
На плацу старшина строил дивизион.
— Р-равняйсь!
Шахназаров побежал и успел занять в строю своё место. Юрка остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
— Юра, ко мне!— опять, как и в прошлый раз, позвал его оператор Козырев, левофланговый.— Скорее!
Юрка встал с ним рядом, вскинул голову, глядя прямо перед собой.
— Смирно!— старшина, подкручивая ус, приближался к левому флангу.— Завтра с утра проверка строевой и физической подготовки. Подстричься, побриться, привести в порядок повседневное и парадное обмундирование. Кто там на левом фланге ломает строй? Рядовой Яскевич, как стоите?
— А как?— стушевался застигнутый - врасплох Юрка.
— Грудь вперёд, а не голову. Команда «смирно» была, нечего головой вертеть.
— Есть — головой не вертеть!
— Дивизион, напра-во! Шагом марш! Запевай.