Юрка — сын командира
Шрифт:
Всё дальше и дальше уходили солдаты. У Подлипок они свернули влево, потом устремились назад, постепенно приближаясь.
— Хорошо идут!— вновь похвалил их капитан Вострецов.— Молодцы!
Юрка снова приложил к глазам бинокль и сразу же в первом бегущем узнал старшего лейтенанта Котова. За ним спешил, чуть пригибаясь, длинноногий «дядя Стёпа», потом — сержант Воронин и рядом с ним — Шахназаров. Плотной группой, неразличимые отсюда, шли человек двадцать, и, далеко отстав от этой группы, бежал в одиночестве... Козырев.
—
Капитан усмехнулся:
— Не услышит.
А Юрке показалось: Шах его услышал. Вот он, сунув в карман пилотку, ускорил бег, настигая сержанта Воронина.
— Быстрее, Шах!
Но что вдруг случилось? Шахназаров зачем-то оглянулся, сошёл с дороги, уступая её товарищам и... помчался назад.
— Шах!— опять закричал Юрка.— Что ты делаешь, Шах? Ведь я тебе двойку поставлю...
Шахназаров подскочил к Козыреву, сорвал с его плеча автомат, потом вещевой мешок. Теперь они бежали рядом, стремясь догнать товарищей. Расстояние между ними и основной группой постепенно сокращалось.
Первыми финишную черту пересекли сержант Воронин с «дядей Степой», потом старший лейтенант Котов с основной группой, последними, через полминуты — Шахназаров и чуть ли не падающий от изнеможения Козырев. Солдаты поспешно снимали противогазы, освобождались от вещевых мешков, расстегивали вороты мокрых гимнастерок.
Капитан Вострецов опять взглянул на часы, подмигнул Юрке:
— Молодцы, уложились!
— Можно мне к ним?
— Конечно.
«Дядя Стёпа» сидел в стороне от всех, прислонившись спиной к корявому стволу сосны. К нему подошли Шахназаров и Козырев, обессилено повалились в траву. Пот заливал им глаза, струился по щекам, дышали они тяжело и часто.
Юрка присел подле Шахназарова, подождал, пока тот немного отдышится, сказал восхищённо:
— Как ты здорово бежал! Ты мог прийти первым.
Шахназаров ничего не ответил. Заговорил Козырев:
— А я тогда бы не дошел. Не хватило бы у меня сил, Юра...
— Шах тебя выручил, да?
Юрка прилёг рядом с Шахназаровым и, задыхаясь от радости, прошептал ему в ухо:
— А я тебя сегодня тоже выручил, вот!
— Когда?— удивился солдат.
— Капитан сказал поставить «четыре», а я тебе поставил «пять»!
Шахназаров привстал на локте, сорвал травинку и стал покусывать ее, угрюмо глядя куда-то вдаль. Юрка растерялся: почему Шах не рад, чем недоволен?
— Батарея, строиться!— скомандовал старший лейтенант Котов.
Солдаты заторопились, вновь надевая на себя шинельные скатки, противогазы, вещевые мешки, разбирая оружие.
Шахназаров отвёл Юрку в сторону, спросил удивлённо, сердито:
— Как ты мог сделать это, Юра?
— Но ты же совсем немножечко ошибся... Чуть-чуть...
— И всё-таки ошибся. Значит, самой высокой оценки не заслужил. И не нужен мне твой... жульнический подарок. Эх, Юрка, Юрка... Октябрёнок, в третий класс
— Я же хотел, чтобы лучше...— с обидой протянул Юрка.
— Пойми: ты обманул старшего, ты сам поступил нечестно и меня подвёл... Как я товарищам в глаза буду глядеть? Ведь они всё видели и всё понимают...
— Что же теперь делать?— растерянно спросил Юрка.
— А это уж решай сам...
Шахназаров ушёл в строй, Юрка поплёлся к автобусу.
— Что, ассистент, едем?— подал ему руку капитан Вострецов.— Ты вроде бы скис маленько. Устал?
— Да нет,— ответил Юрка, пряча глаза, и подумал: «Надо сознаться, попросить его исправить оценку... Вот прямо сейчас...»
Но оказалось: не так-то просто решиться на это. Было стыдно и страшно.
Комиссия оставалась в городке ещё часа два. Юрка намеренно слонялся поблизости, на виду у капитана Вострецова, а заговорить с ним о том, что с каждой минутой всё сильнее тревожило, не смел. Когда члены комиссии, простившись с офицерами дивизиона, шли к своим машинам, Юрка опять попался на глаза Вострецову. Тот помахал ему рукой.
— Спасибо, ассистент! Ты мне здорово помог. Спасибо, Юра!
«Помог... на свою голову...»
Капитан уехал, Юрка остался наедине с собой и со своими мыслями о том, что он трус и нечестный человек и, наверное, после того, что случилось, Шах перестанет дружить с ним.
В НОВОЙ ШКОЛЕ
Шахназаров вёл Рекса и Венеру к вольерам. Лишь когда он скрылся в ельнике, Юрка рискнул побежать на блокпост к Дункану.
Щенок кинулся ему навстречу, стал подпрыгивать, взвизгивая и пытаясь лизнуть его в лицо. От избытка переполнявших его чувств он даже пролаял дважды: гав, гав!— потом, будто извиняясь, завилял хвостом и потёрся боком о Юркину ногу.
— Пойдём, Дункан, кормиться, мне нынче некогда.
С Шахназаровым он встретился у проходной.
— В школу едешь, да?— спросил тот, протягивая руку.— Ну давай, грызи гранит наук.
Сердится или не сердится — не поймёшь.
Дома все были в сборе и — похоже — его ждали.
— Снимай военное,— сказала мама.— Книжки, тетради собрал?
— Все собрал.
Оля, пыхтя, обувает ботинки и, сверкая голубыми глазами, сообщает радостно:
— Ага, Юра, ага, Юра, я тебя тоже в школу повезу!
— А мне-то что — вези,— разрешает Юрка, убегая в свою комнату переодеваться, потому что часовой у проходной уже открыл ворота и оттуда выехал папин «газик».
— Живее, сын,— торопит папа,— опоздаете...
Они, конечно, не опоздали бы, если бы в пути не закапризничал вдруг мотор. Шофёр Волков покраснел, но проговорил бодро:
— Один момент, сейчас всё уладим!
Мама, пока Волков копался в моторе, была спокойна и молчалива, Юрка нетерпеливо ёрзал на заднем сиденье, а Оля, по привычке болтая ногами, удивлённо спрашивала: