Юрка — сын командира
Шрифт:
— Сам. Юру Яскевича возьму в помощники. Хочешь, Юра, быть моим ассистентом?
— Хочу. А как?
— Просто. Вот эти орлы будут выполнять упражнения на спортивных снарядах, я наблюдать за ними и ставить оценки, а ты будешь записывать в ведомость. Например, рядовой Козырев: полоса препятствий — «пять», перекладина — «пять». Прыжок через «коня» — «пять», брусья — «пять»...
— Если бы...— вздохнул Козырев.
Солдаты опять засмеялись.
— Понял Юра? Ну, раз понял...— капитан Вострецов снял с себя планшетку,
Спортивная площадка за казармой была убрана, видимо, ещё на рассвете,— ни листочка на ней. Под брусьями и турником желтели насыпанные толстым слоем свежие опилки, сосновый помост у «коня», которого боялся «оседлать» оператор Козырев, был тщательно вымыт, что, казалось, его подменили новым. Напротив площадки стояли стол и две табуретки, специально принесённые сюда, наверное, из канцелярии.
Как только первая батарея вышла на спортплощадку, капитан Вострецов и Юрка заняли места за этим столом.
— Рядовой Сивовол, к снаряду!— скомандовал старший лейтенант Котов, заместитель командира батареи.
— Есть!— Сивовол — самый рослый из солдат первого расчёта — строевым шагом подошёл к турнику, подтянулся и, будто переломившись надвое, легко проделал подъём переворотом. Тут же последовал точный соскок.
— Ефрейтор Носков, к снаряду!
Пока Носков подходил к турнику, Сивовол успел выполнить упражнение на брусьях и готовился к прыжку через «коня». Капитан Вострецов внимательно наблюдал за тем и другим, а Юрка неотрывно глядел на него, ожидая команды.
— Та-ак, хорошее начало!— проговорил наконец капитан.— Ну-ка, Юрка, изобрази! Сивовол: турник — «пять», брусья — «четыре», конь — «пять». Носков: турник — «четыре», брусья — «пять»...
Юрке сразу понравилось быть ассистентом. Долго ли вписать в клеточки три-четыре цифры, и опять гляди себе, как солдаты собранно и деловито выполняют то, что от них требуется. И все они спокойны, многие даже веселы. Только Шахназаров отчего-то печален, да Козырев явно боится. Вот пошёл к снаряду ефрейтор Дубовик... Стоявший за ним Козырев тотчас спрятался за «дядей Стёпой». Старший лейтенант прячет улыбку.
— Рядовой Козырев, к снаряду!
Волнение солдата тотчас передалось Юрке. «Ну, Козырев,— хотелось крикнуть ему,— ну, что ты так? Смелей!»
Козырев старался, но не было у него той выучки, какая была у его товарищей, и ждать высокой оценки он не мог. Капитан Вострецов, наблюдая за ним, хмурился и покрякивал, потом резко обронил Юрке, будто именно он, Юрка, был виноват в том, что у Козырева не всё получилось, как надо бы:
— Турник и брусья — тройки, конь — «два»!..
— Он же перепрыгнул...— робко заметил Юрка.
— Переполз, а не перепрыгнул... Разве так солдаты должны прыгать?
— Он у нас самый маленький. А
— Ну и что? Рисуй, рисуй, Юрка. «Два»!..
«Дядя Стёпа» и Шахназаров выполнили упражнения будто играючи. Правда, Шах замешкался было на брусьях, замедлил соскок, и это не ускользнуло от внимания проверяющего.
— Н-да... Изображай, Юрка. Младшему сержанту Чижу сплошные пятёрки, второму — брусья — «четыре».
«Обидно,— подумал Юрка.— И ошибся-то — чуть-чуть... Эти брусья для Шаха — тьфу! У него тело как резиновое, он может, перегнувшись через спину, ягоду зубами сорвать».
Возражать капитану он больше не решился, а когда заполнял графу «упражнения на брусьях», не поднялась рука поставить другу оценку «четыре», и, украдкой взглянув на проверяющего, «нарисовал» — «5».
Потом первая батарея готовилась к марш-броску. Солдаты надели скатки шинелей, разобрали оружие, вещевые мешки.
— Тяжело им будет,— посочувствовал Юрка.
— Да-а,— согласился капитан.— Что же, Юра, поделаешь? Служба солдатская — труд нелёгкий. Иди погуляй, я позову.
Шаха Юрка нашёл за каптёркой. Вместе с «дядей Стёпой» он свёртывал шинель в скатку.
— Готово, давай ремешок,— сказал Шаху «дядя Стёпа» и обернулся к Юрке:— Ну, как там, Юрий Алексеевич, наши дела?
— Законно!— ответил Юрка любимым словечком Шаха,— у Козырева двойка, а то — сплошные «четыре» и «пять».
— Законно,— сказал Шахназаров, и все трое рассмеялись.
Юрке просто не терпелось сообщить другу о том, что он, Юрка, выручил его, обманув проверяющего,— не успел, прозвучала команда «строиться».
Старший лейтенант Котов ходил перед строем и громко говорил:
— Помните, когда товарищ рядом — идти легче. Помогать отстающим можно и необходимо. Время засекается по последнему, значит, последних не должно быть. Всем ясно?
— Так точно, товарищ старший лейтенант!
— Внимание! Противогазы — надеть! Батарея, нап-ра-во! За мной — бегом — марш!
Солдаты кучно и весело побежали к проходной.
— Ассистент! Где мой ассистент?— послышался голос капитана Вострецова.— Юрка, ко мне! Живее в машину.
Он стоял у открытой дверцы автобуса. У него было два бинокля,— один он повесил через плечо, второй протянул Юрке.
Когда автобус вырвался из леса и остановился у фанерного щита с надписью: «Финиш», Юрка увидел батарею, направляющуюся в сторону Подлипок.
Капитан поглядел на часы, потом в бинокль, удовлетворённо сказал:
— Хорошо идут!
Юрка тоже поглядел в бинокль и... никого не узнал, хотя, казалось, солдаты бегут вот тут, рядом. У всех были одинаковые автоматы, на всех одинаковые противогазы и скатки...