Юсупов. Право на выживание
Шрифт:
— А что охотники?
Юсупов самую малость побледнел и потянулся за остывшим кофе. Пить не стал — только сжал чашку в ладонях. На миг показалось, что раздавит ее как шоколад.
Мысли в голове Софьи поскакали как ретивые кони. Изабелла Давыдовна больна. Ее клана охотников явно не хватит против армии «Щита». Подтянуть охотников из других регионов можно. Но подготовка, мозговой штурм, расчет возможных потерь. А ведь у этих людей тоже семьи, жены, дети. Вот, почему князь третий день ходит с серым лицом. Ответственность разъедает остатки
— Изабелла… — начала Софья.
— Она тоже никуда не поедет, — отрезал Юсупов. — Я все больше склоняюсь к тому, чтобы запереть вас вместе где-нибудь на другом конце планеты.
— Ты — эгоист.
Князь горько усмехнулся и ответил:
— Не будь я эгоистом, сколько бы людей померло, а сколько бы не родилось. Она — женщина. Моя любимая женщина. Я не позволю ей умереть в бессмысленной бойне.
— А еще она — воин, — вставила Софья. — Воин, что тридцать лет дает отпор эгоистам вроде тебя и хмырям вроде «агентов Щ. И. Т.». Думаешь, она хочет остаток жизни провести прикованной к больничной койке?
— И ты туда же…
Софья обхватила локоть князя и попыталась поймать его взгляд.
— Феликс, Изабелла — валькирия. Для нее лучшая и достойная смерть — в бою. Она не простит тебе, если оставишь ее за бортом.
— А я не прощу себе, когда ее тело порубят на куски, — холодным тоном ответил Юсупов. — Твоего тела это тоже касается. И это не я, а вы обе — эгоистки.
Софья свела бровки домиком и ответила:
— У нас хороший учитель.
Юсупов задержал на ней взгляд и промолчал. Софья решила вбить последний гвоздь:
— Не отталкивай меня, Феликс. Я должна быть там.
— Сделаешь лучший в своей жизни репортаж и получишь Пулитцеровскую?
— Послужу тебе напоминаем, ради чего стоит выжить.
По всем законам жанра такой разговор должен закончиться долгим поцелуем в лучах закатного солнца. А потом продолжиться фееричным сексом до рассвета. Но это жизнь, а не кино.
Юсупов с Софьей синхронно вздохнули и в молчании просидели до полуночи. После в таком же молчании разошлись по комнатам.
В ноздри ударил запах, который Юсупов уже возненавидел — запах спирта и смерти, что уже топчется у порога.
Из палаты вышла санитарка в резиновых перчатках, с тряпкой и каким-то средством для уборки. Сверкнула глазами, дернула уголком аккуратно накрашенных алой помадой губ. Слегка повела плечом и зашагала дальше по коридору.
Князь поправил упаковку букета и переступил порог. На кушетке, свесив ноги, сидит Изабелла Давыдовна. Она опирается на край и смотрит в окно напротив. Тело заметно исхудало, даже будто плечи у’же стали. Желтоватый оттенок кожи контрастирует с бледно-голубой футболкой. Из-под нее проступает тугой корсет для поддержания осанки. По левую руку пара костылей.
— Ну че сопишь, лягушонок? — сказала глава клана охотников, продолжая пялиться в окно. — Не думал, что меня переживешь?
— Без ножа режете,
Изабелла Давыдовна наконец перевела взгляд на князя. Казалось, только сейчас он почувствовал, как молода эта женщина. Как много она еще может сотворить. Да и просто пожить.
Он молча вручил букет и присел рядом. Изабелла Давыдовна улыбнулась так, как не улыбалась никогда на его памяти. Прямо-таки девичья улыбка. Та самая, когда на городской дискотеке 80х красавец-мужчина, наконец, обратил внимание на девушку, которую никогда не приглашали на танец. А он вот подошел и пригласил.
Юсупов приобнял женщину за плечи и спросил:
— Могу ли я надеяться, что вы заспиртуете мое сердце и водрузите на полку со всеми вашими лягушками?
Изабелла Давыдовна промолчала. Потом прильнула к князю, положила голову ему на плечо и долго гладила маковки цветов. Раздался совсем тихий характерный звук. Краем глаза Юсупов заметил капельки от слез на упаковке букета. Он обхватил женщину и сильнее прижал к себе. В эти минуты он молил богов об одном — чтобы никто не нарушил их идиллию.
Шуршание пакетов заглушило звук открывшейся двери и неспешных шагов. Софья распаковывала подарки Серафимы из Карелии — пара магнитиков, набор открыток с паровозом, коробка натурального мармелада, пара шоколадок, синяя кепка с логотипом Рускеалы.
Встав перед зеркалом, Софья сдвинула козырек пониже. Поправила волосы — вроде даже ничего.
— Тебе идет, — прозвучало за спиной.
Софья невольно положила руку на грудь и ответила:
— Так и до инфаркта недалеко.
Юсупов посмотрел на Софью незнакомым взглядом. Таким, от которого сердце сначала ушло в пятки, затем сделало кульбит и подкатило к горлу.
— Что? — спросила она. — Что случилось?
— Выезжаем завтра в девять, — ответил князь. — Ты останешься за периметром вместе с Изабеллой и под присмотром охотников. При хорошем раскладе будешь топтать мягкий мох и пинать шишки от скуки.
— А при плохом?
Его Светлость опустил глаза, сдавленно выдохнул и промолчал. Софья подошла вплотную. Взяла князя за руку и сказала:
— Спасибо, Феликс.
— Изабелле уход нужен. Побудешь с ней, пока мы… — так и не договорил он.
Софья обняла Юсупова, прижалась носом к груди и вдохнула все тот же холодный аромат очень дорогого парфюма.
— Кофе? — спросила Софья.
— Кофе, — ответил князь.
— Черный как твое сердце?
— Такого сорта еще не существует.
Значит завтра. Все свершится уже завтра.
К удивлению Юсупова, Софья не стала затравливать вопросами, жужжать над ухом, маячить перед глазами. Лишь поддержала обыденный разговор, пока распивали кофе, а потом удалилась к себе. Там что-то долго бубнила — может голосовые кому-то отсылала, затем потушила свет, и все стихло.