Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
— Так давайте знакомиться. Меня Саша зовут. — Он деловито протянул руку для пожатия, также широко улыбаясь.
— Я Аня, а это моя подруга Света. Ну, чего стоишь истуканом, вон какой Саша вежливый, не бойся.
— Я и не боюсь, я же не виновата, что рука Александра ещё занята твоей. — Света быстро пожала руку нового знакомого.
— Ну, вот и познакомились. У вас здесь дела какие или вы просто гуляете?
— Да мы приехали пошататься, повыбирать шмотки какие может, мы же девочки. — Аня уже разговаривала вполне по-дружески.
— Я вот что предлагаю, давайте сейчас сгоняем ко мне в коттеджик, он буквально в пятнадцати минутах от города. Покурим кальян, послушаем
— Звучит отлично, погнали! — Аня театрально вздёрнула руки вверх.
— Ой, даже не знаю, если мой Вадимка узнает, то совсем не обрадуется. Может, просто погуляем по центру?
Саша хотел привести контраргумент и успокоить Свету, но Аня опередила его.
— Ой, да брось ты, зануда. Мы на часок, а потом обратно, никто не узнает. Ты посмотри на Сашу. Какой он милый и хороший молодой человек. Всё, хватит нудить, едем!
Все трое двинулись в сторону машины. Прозвучал короткий сигнал разблокировки. Аня села на переднее сиденье поближе к Саше. Света же удобно устроилась на заднем, сев посерёдке.
Послышался тихий звук мотора. Рессоры плавно стабилизировали перепады всех неровностей и веса. Машина спокойно и уверенно двинулась загород.
— Ну что, девчонки, обещаю, будет весело. Вы не пожалеете. — Саша одарил своих новых знакомых широкой, белоснежной улыбкой.
«Как чудесно пахнет железом и потом. Как сверкает лезвие в руках бога. Да, я крепко держу рукоять и ни что не в силах повлиять на мою твёрдость. Эрекция не помеха. Для начала нужно всё же отложить орудие справедливости. Сначала нужно обрить головы от волос. Звук машинки успокаивает. Я убираю декорации самой выёбистой. Её череп искажен, форма слишком бессодержательна. Зачем скрывать своё уродство? Я праведник, я миссия, я человек слова и правды. Я открою тебя. Покажу истинное лицо. Ты спишь от сильного раствора, но от прикосновения ножа из закрытых глаз текут слезы… ничего. Вот мы протыкаем одно глазное яблоко, затем второе. Они тебе больше не нужны. Я дам тебе кое-что лучше, но это «лучше» еще нужно достать, заслужить. Забрать у второй, той, что была тебе подругой. Вроде верной, но это ведь всего лишь запачканная эмаль унитаза. Пока ты плачешь кровавыми слезами, я заберу у неё кое-что ценное. Моё орудие очень нежно вырезает филейную часть, самую вкусную и нежную. Знаешь, эта вторая, она мне даже нравилась. Я на секунду поверил, что она не такая блядь, как ты и весь этот мир, но, когда и она не удержалась от меня… всё стало понятно. Всеми вами движет похоть и деньги. Все вы готовы сосать кошелёк, но я вылечу вас. Я фокусник с обратным эффектом. Я разрушу иллюзии, и ты даже скажешь потом спасибо. Я не сумасшедший. Я просто хочу справедливости и смысла. Хочу дать философское учение, которое воплотится в реальность. Кому нужно — тот поймет. Фу. Какие же вы все мерзкие внутри. Каждый снятый слой открывает ужасы вашего бытия, ваших нечистот. Всё, тише, тише, милая, больше не смею мучать. Так было нужно. Забрать подарок твоей лучшей подруги, да. Теперь осталось за малым… стежок, стежок. Ещё парочку. Выглядит отлично. Твоё преображение почти закончилось. Иииии… я же обещал, никто не пожалеет».
На улице появился первый холодный свет. Воздух ещё пропитан ночью и сном. Никого на улице нет, даже пьяниц. К закрытому торговому центру идёт голая Она, содрогаясь измученным телом, рот искажен
Верность
1
Её лакированные чёрные туфли в грязи. Дождь сегодня льёт беспощадно. Она стоит без зонта. В голову приходит мысль, что обычно дождь начинает лить во время похорон только в кино. Очень странно наблюдать такое явление в жизни. Хотя, честно сказать, и эта реальность ощущается просто сном. Глаза её красные, она много плакала.
Слёз больше нет. Всё когда-то заканчивается. По правую руку стоит муж. По левую — мама. Больше никто не пришёл на похороны её годовалой доченьки. Совсем малышка. Маленький гробик закрыт. Невозможно смотреть на ангела, когда грудь не колышется спокойным морем.
Она думает о том, что никто ни в чём не виноват. Сначала она гневила бога, проклиная всех святых, а потом вдруг решила, что существование «таковых» находится под очень большим вопросом. Она выкинула все иконы вместе с нераспечатанными вещами дочки.
Несмотря на утрату веры, священник всё же присутствует. Он зачитывает непонятные слова на непонятном языке. Скорбящие молчат, каждый думает о чём-то своём.
Наступает тишина. Маленький гробик опускают в приготовленную яму, прямиком во тьму. Три крупных детины. Молодые парни начинают привычно закапывать. Они набрасывают горку с расчётом на то, что земля ещё осядет.
Поминок не будет. Сотрудники и священник расходятся без лишних слов. Муж и бабушка идут в сторону машины. Она всё стоит и смотрит на надгробную плиту. Её окликает муж: «Оля, пойдём в машину, заболеешь».
Ещё мгновение она колеблется, но потом покорно идёт следом. Дверь за ней захлопывается. Слышно тихое журчание мотора, а дальше пейзаж за окном начинает меняться. Появляются дома и беготня живых, которые понапрасну суетятся.
Эти дни были долгими и мучительными. Всем нам нужно хорошенько выспаться.
2
Вот я, Оля. Больное отражение смотрит на меня с вопросом. Уже полдень, а я всё не могу заставить себя элементарно почистить зубы и умыться.
Моя грудная клетка вздымается при вдохе. Я ещё так молода, но чувство, что пожила уже непозволительно долго. Нет целей. Всё вот так вот просто случается. Счастье слишком хрупкое, оно держится на невидимых нитях, что неподвластны контролю.
Андрей ушел на работу. Молодой прораб опять начудил на объекте, а Андрей… он ведёт себя так, хотя нет, он пытается вести себя как обычно. Перед уходом улыбается. Я знаю, он делает такое усилие ради меня, но без него и без всего этого — спокойней.
Я смотрю в отражение и задаю себе вопрос: кто я? Когда я думаю о муже, появляется вопрос: кто мы? Просто люди? Ещё одни авантюристы этой планеты, которым немного не повезло?
Моя доченька… Я совсем не знаю её. Не успела узнать, а чувство, будто вся жизнь просто удалилась. Хлоп, и нет больше её. Нет ничего.
Я хотела бы научить её хорошим словам. Хотела бы научить ходить, бегать, ездить на велосипеде. Хотела бы сказать, как сильно я люблю её, но всё, что у меня есть — горстка вопросов и память.
«Кто мы?» и «кто я?» сплетаются несмотря на то, что понятия эти говорят совсем о разном. Я — Оля. Мне двадцать один год. Мы — Андрей и моя бледная тень, не желающая мириться с обстоятельствами. Невозможно смириться с таким, но и сделать я ничего не могу. Хоть волком вой, хоть ругайся молитвами, хоть плачь крепкими оскорблениями!..