Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
Вася смотрел на всё представление снизу вверх, а по щекам его текли слёзы. Было непонятно, улыбается он или просто кривит рот.
С его губ тихо срывалась только одна и та же фраза: «Господи, спасибо, что седьмая, господи, спасибо, что седьмая».
Преступление
Панельный дом уже погрузился в беспокойный сон. На предпоследнем этаже горел блёклый свет лампы, который разбивал монотонный ночной пейзаж, образовывая сегмент.
В комнате, где стены не помнили ремонта, где трубы протекают так, словно им положено, стоял мужчина. Одет он был подобно этой
Грязная подошва его ботинки наследила на полу, но хуже не стало. В руках поблескивал металлический, несвойственно чистый и властный пистолет. Его орлиное дуло устремилось в сторону испуганной женщины, которая успела смириться со своей участью.
Глаза юноши, что лежал чуть поодаль от этой женщины, ежесекундно бегали по хаотично кривой, пытаясь зацепиться и сосредоточиться на чём угодно, лишь бы найти спасение. Бесполезно. Страх сковал тело, оно одеревенело, подражая берёзе, уподобилось сущности иного характера. Зато мечущие глаза компенсировали всё рвение плоти убежать от развернувшегося кошмара.
Мужчина перевёл свой твёрдый взгляд в сторону юноши:
— Если заслонишь мать своим телом, то я убью только тебя. Если ты и дальше будешь убивать её своим бездействием, то я убью вас обоих. — Спокойно произнёс судья, презрительно изучая силуэт.
Молодой человек не пошевелился. Взгляд отстранённо застыл на жирном пятне обоев. Он слышал голос, но слов уже не различал. Больше всего на свете его пугала не смерть мамы и, тем более, не своя собственная погибель, его ужасал металлический отблеск власти в руках любимого отца.
Панельный дом был погружен в беспокойный сон. На предпоследнем этаже горел блёклый свет лампы. Тьму разорвал выстрел. День на секунду сменил ночь. Выстрел.
Рассказ, переведенный с русского на корейский, с корейского на японский, с японского на непальский, а с непальского снова на русский
В панельном доме уже было тихо. От конца до второго этажа горящий свет гасит фонарь, разрушая вид унылой ночи и разрушая его.
В комнате находился человек, который не помнил, чтобы починить, где следует проложить трубы. Он был одет как эта комната, а в некоторых местах пальто было тоньше дождя. Его грязные ботинки упали на землю, но в этом не было ничего плохого. В руке у него был блестящий металлический пистолет, но он не был чистым и мощным. Его орёл тянется из-за страха перед полётом, который имеет длительные отношения с его собственной судьбой. Его глаза бегают по смешанной оптической кривой каждую минуту, пытаясь сосредоточиться и сосредоточиться на всём, чтобы спастись. Напрасно страх охватил его тело, обнаружил и стал веществом. Его мигающие глаза сняли волнение с тела, чтобы избежать кошмара.
Мужчина выглядел на юношу.
— Если ты остановишь свою мать, я убью тебя. Если ты убьёшь ее безрассудно, я убью вас обоих. — Тихо говорит силуэт. Проводите постоянные исследования.
Молодой человек не двигается. Его взгляд смотрит в густые пятна на заднем плане. Он услышал его голос, но не было чёткого слова. Он был напуган не смертью своей матери, а собственной смертью больше, чем что-либо ещё в мире. Я боялся металлического отражения силы в руках моего любимого отца.
Панельный дом был беспокойным. С конца до второго подиума вспыхнул
Неожиданная концовка
[впервые опубликован в журнале «СКОБЫ» #3]
Вот мужчина. Его лицо покрывают морщины. Короткая стрижка под ёжик. Он сам себя бреет дешевой машинкой. Парикмахерские — слишком дорогое удовольствие в наши дни. На худых плечах старая куртка, зашитая в десятках мест собственноручно. Обычные штаны без одной пуговицы, других нет. На стопы натянуты прохудившиеся и грязные кроссовки. Всего у него две пары: зимние, а на остальные сезоны — вот эти «грызунки».
Сколько лет он уже в этом мегаполисе? Чёрт его знает. Плохих дней не считают. Когда-то переезд внушал большие надежды и ещё пущий оптимизм.
Что нажил этот бедняк? Тяжелая работа на стройке, где каждый раз возникает вопрос честности зарплаты. Съёмная комната за чертой города, на которую уходит половина сбережений. Плюс каждодневный проезд, еда… А ещё нужно найти копейку, чтобы отослать матери-старухе. Что её пенсия? Одно издевательство. И везде, всюду — крохоборы в погоне за личной наживой вопреки всему, готовые снять последние обгаженные трусы с любого, кто встанет у них на пути.
Когда-то давно, в глубоком детстве, человек мечтал стать взрослым. Он мечтал о прекрасных далях, квартирке, жене-красавице и паре здоровых деток. А что на деле? Честность — выбор бедняка и неудачника. Хочешь жить — крутись, воруй и рви. Такое положение дел кажется чем-то сродни карикатурным, но на деле — современная действительность. В тебя плюют? Скажи спасибо, что не избили.
Все женщины достаются хищникам. Самцам, которые вовремя перегрызли шеи своим соперникам. От них так и веет мускусом, и именно такие вот «они» получают всё то, о чём Он теперь только может мечтать, страдая от своего вынужденного одиночества.
Чтобы не умереть с голоду по выходным приходится ходить с большой спортивной сумкой; приходится шастать по помойкам в поиске бутылок на сдачу, да остатков еды, которые люди так бездумно выбрасывают в своём сытом безрассудстве. Иногда, в особо удачные дни, можно найти абсолютно новые полуфабрикаты с истёкшим сроком годности. Есть можно, да ещё с каким аппетитом.
Он роется в очередном контейнере. Его силуэт не так уж и сильно смахивает на бездомного. Несмотря на очевидную нищету, он относительно чист и опрятен, но люди презрительно морщат нос, стараясь не пересекаться с ним взглядом. В своём нутре они презирают его за то, что он не такой, как они.
Когда занимаешься побирательством — стыдно первые недели две. Сначала боязно, а потом уже становится всё равно. Общество тебя отвергло, ты один, чего тогда вообще заморачиваться? Другой вопрос, когда собственный рассудок начинает сбоить и ненавидеть обладателя этого тела с такой судьбой, то есть — самого себя.
Тяжело оказывать сопротивление целому миру, но себе — ещё сложнее. Для этого человек придумывает мнимую цель или мечту. Он придумывает ложные пути к её достижению, тем самым смакуя будущий день, когда задуманное сбудется, но этого не происходит. Чудес не бывает. Даже такой человек знает это, но продолжает кормиться мечтами, ведь иначе он просто не сможет существовать, не сможет элементарно подняться с постели.