Ювенилия Дюбуа
Шрифт:
Сначала Андрей набирает номер скорой помощи, а затем и полицию. Теперь остаётся только ждать.
Никто не торопится. Через час забирают тело и составляют протокол. На прощание (выходивший последним) фельдшер говорит:
«Дедушке много лет было, остановка сердца. Знаете, от этого, конечно, не легче, но всё же он умер в своей постели во сне. Это редкая и очень счастливая смерть».
Андрей машинально кивает.
Вот он. Его паспорт: Геннадий Семёнович. 1924 года рождения. На фотографии ему ещё только сорок пять лет.
«Прощай, отец…»
Андрей навсегда покидает
Как же болит тело! Я промок до нитки. Открываю глаза и вижу пляж. Никого вокруг. Странно. Вот я лежал у себя дома прикованный к кровати, а теперь… мои ноги снова обрели подвижность. Я походу сплю. Да, я читал давным-давно статью… что-то про осознанные сны. Это один из них, я просто уверен, иначе как это ещё можно объяснить? Я не маленький мальчик, чтобы клюнуть на чудо, но и не дурак, чтобы не воспользоваться случаем снова ощутить песок между пальцев. Прекрасное чувство. Как приятно обжигает пятки…
Вдали виднеется дорога. Меня тянет к ней, будто нутро окликает беззвучный голос. Кажется, я мог бы и противостоять ему, но не хочу. Здесь, у дороги, тишина прерывается. Начинает доноситься топот копыт, да ржание лошадей. Одновременно с тревожным шумом надвигаются и тучи над головою. Как же пасмурно, гром и молния!
Прячусь в ближайших кустах. Кто бы это ни ехал — нехорошим несёт с той стороны. Стук копыт стремительно приближается. Точки, мельтешащие некогда вдали, начали приобретать силуэт. Целое стадо бросается галопом во главе с наездниками в доспехах из кожи. Такие явно не приносят мира земле. Их стая почти проносится мимо, как я замечаю пленника на плече у негодяя. Да, зрение не обманывает меня, это девушка! Мне не кажется. Я вижу её лицо… и это лицо мне кажется знакомым. Только вот… Ах, моя Анна! Моя жена. Моя любовь, чей прекрасный лик мне не забыть в веках и странных странствий. Как же так родная получилась, что я нашел тебя в летах, в которых только познакомились с тобою…
Дыхание учащается. Ещё немного, и выдержки не хватит стратегически стерпеть. Как эти животные посмели посягнуть на святое?! Спокойно… Весь конвой проскакивает мимо. И я весь во внимании тяжелых дум о том, как бы мне незаметно проследовать за ними.
Только стоило подумать, как вдруг тело ушло из-под контроля. Снова паралич? К счастью, нет. Я чудом воспарил над самыми кустами, не в силах промычать ни слова. Диво. Я невесомым стал и ветер, что поднялся так удачно, попутно начал дуть к моей заветной цели.
Какой странный, однако, пейзаж: розовые горы, красные реки. Всё так осязаемо и всё так взаправду, но в тоже время местность, колорит напомнили полотна Гогена.
Погода снова начала проясняться. Я побоялся, что и ветер стихнет, но чёрта вам, не дождётесь!
Я на месте, вижу неприятельские бараки. Тело начинает становиться тяжелее, приземляясь точно на пригорке. Отсюда мне отлично видно обстановку, теперь и план придумать можно по спасенью.
Первое, что приходит в голову: дождаться ночи и тихо так, одними лишь шажками, выкрасть Анну, пока мерзавцы будут спать, наевшись краденого мяса. Но вот я
Не заботясь больше об укрытии, начинаю бежать с криком на зверей. В первую секунду армия в смятении. Во вторую же, все при оружии, готовые разорвать меня. Стремительно приближаюсь, не зная страха.
Сначала подумалось, умру я сразу. Но меч мой сделал резкий взмах и всей своею вертикалью срубил ближайшего врага. Я тут же окружаюсь ненавистными мечами. В щит прилетают десятки, а то и сотни стрел за раз. Но я так ловок, так силён я здесь. Любовь –
оружие намного сильнее наточенного металла.
Я перерубаю сотни тел, проходит вечность. Туман рассеивается, забирая в преисподнюю своих помещих. И вот, о боже, стоит она. Совсем одна, спасённая и без одежды. Как ты прекрасна в своей улыбке, дорогая…
Я улыбаюсь ей, но она не узнаёт меня. Милая Анна, это ничего, не сержусь, просто стал твой муж ещё чуть старше, чем ты меня могла запомнить… Беру неприкосновенный цветок за ручку, она не против. Ладошки мокрые, я весь в поту. День близится к закату. Я снова улыбаюсь своей Анне, смотрю заискивающи в её небесные глаза и вижу благодать нирваны.
На пляже она аккуратно пробует воду на тепло, заходя по пояс, а после и вовсе пропадает на горизонте. Красивей этого… красивей её — нет ничего на свете боле. Боль стоила того, чтобы поклоняться радостным мгновеньям.
Резкая боль пронзает тело. Так неожиданно и страшно! Из груди торчит осколок собственного меча. Я не вижу того, кто предательски подкрался со спины, но я слышу его спокойный шепот: «Вот и всё, пора. Тебе пора. Время. Не бойся. Такова участь каждого героя моей незамысловатой басни…»
Семь причин
[впервые опубликован в журнале «ЯММА» #6]
2156 год. На улице стоит чудесная летняя погода. Радостные лучи игриво отражаются от зеркальных небоскрёбов, которые застройщики понатыкали на каждом свободном метре, а над головами мирно пролетают дроны, следя за общественным порядком.
Вася молча вертится по сторонам, изучая свой родной город под новым углом. Вот мимо проходят длинные ножки в коротком платье. Их обладательница соответствует высокому уровню своего природного сокровища, как бы обобщая образ в один прекрасный букет.
Вася смотрит на девушку жадным взглядом. Теряя какой-либо приличий, он облизывает сухие губы обветренным языком. Красавица замечает молодого человека. Мимику дамского лица охватывают сильные складчатые судороги, формируя неподдельное отвращение. Сквозь зубы она шипит: «извращенец чёртов», прибавляя после шагу, руководствуясь далеко не страхом.
Мужчина только улыбается, уже летая в своих мечтах. Он представляет, как гладит эти ножки, целует эту шейку, нюхает сладкую промежность девушки, нежно целуя её половые губы, а затем… затем они занимаются любовью, и никто не может помешать влюблённым.