Ювента
Шрифт:
– Конечно, это ж тебе не на мопеде рассекать. Вот будет тебе столько же лет, сколько мне, тогда и поглядим, захочешь ли ты дома вялиться. Мне тут жить осталось с ноготь, потому и хочу еще и поработать, и поотдыхать. А что же это за отдых такой, когда ты не работаешь? А?
– Аргументный аргумент – съязвил Сеня и уже окончательно прикончил кружку с чаем, мелкие капли от которого попали мотоциклисту на черную бороду.
– Есть такое… Чего ж не идет-то никто? – покосился в окно Ефим Ефимыч. – Странно.
– Так, может, и не сюда приехали?
– А куда ж еще? – развел руками Ефимыч. –
– Много кто – коротко ответил Сеня. – Ладно, деда, поехал я потихоньку. Мне-то еще до города пилить.
– Погодь, пошли вместе – я провожу!
Как только внук с дедом вышли из сторожки, их глазам предстала абсолютно нахальная картина – тот самый пассажир, который не так давно вышел из приезжего такси и пропал с радаров сторожа, сейчас был как раз занят тем, что восседал на мотоцикле Сени, имитируя на нем скоростную езду. Нацепив шлем, идиот раскачивался на железном звере из стороны в сторону, крутил рулем и издавал глупые звуки, похожие на бред сумасшедшего.
– Вж-ж-ж-ж, ну ка, пыхщ, вы-ы-ы-ы-ж. С дароги, окунь! Врум, врум – валял дурака наездник, имитируя заход в очередной воображаемый поворот.
Сеня по своему опыту знал, что смертник, опорочивший его железного друга, наверняка был пьян, иначе бы дважды подумал о своем решении прежде, чем залезть на мотоцикл. Нужно было действовать.
– Так, дед – ты постой-ка тут и не лезь – спокойным голосом сказал Сеня и не спеша отправился в сторону своего байка. – Э, гражданин – слезьте с аппарата, будьте любезны.
– Пф-ф-ф, гражжанин – невнятно усмехнулся смертник. – Херасе ты завернул. Клевый у тя велик. А как он эта…включается-то?
“А ведь день мог закончиться так мирно” – подумал Сеня, сжимая кулаки.
– Валер, ну вот ты мне скажи – почему нельзя просто поболтать после рабочего дня? – устало спрашивала у своего напарника Карина, подсев к нему чуть ли не вплотную. – Ты как-то слишком серьезно относишься к вожатству. Поработал – отдохнул. Так будет правильно… К чему это жесткое расписание? Вот ты же даже щас по любому думаешь, как бы от нас поскорее сбежать…
– Ага. Еще как думает – вторила ей Настя.
– Ну вот… А ведь так нельзя…
– Нельзя – снова подтвердила девушка.
– Нужно общаться. Разговаривать. Обсуждать. Делиться друг с другом. Вот если бы не Заринка, я бы тут уже с ума сошла. С тобой ведь и не поговоришь толком, потому что ты всё время убегаешь. Может, я что-то не так сделала? Или ты меня стесняешься? В чём причина? Скажи, я выслушаю. Я же тебя ничем не обидела? Правда? Или обидела?
– Она права – сказала Настя, продолжая подбрасывать дрова в жаркое пламя женской солидарности. – Так ты быстро выгоришь. Учись, пока мы живы. Вот смотри – думаешь, мы сюда пахать приезжаем? Неа. Работать-то мы работаем, но в основном народ сюда рвется, чтобы повидаться друг с другом, потусить вечерком в домике, в вожатских, поболтать, пошутить, повеселиться в конце концов. Может, и замутить с кем – лишним никогда не будет. Тут же такая обстановка крутая. Это не как в городе, там такого нет…
– Посмотри хоть на меня, Валер – вклинилась в разговор Элина. – Я
– Чё вы накинулись на пацана? – засмеялась Зоря, видя, как Валера краснеет всё больше с каждой секундой. – Валера, не бойся – я с тобой!
– Девушка-то хоть есть? – поинтересовалась Настя, взгляд у которой тоже был слегка затуманенный – не то от вина, не то от сонливости. – Ну, или та, что нравится?
– Нет – смущенно ответил Валера.
– Почему? – расстроилась вожатая.
– Не знаю. Времени нет. Учусь, читаю…ну и всякое такое.
– Это грустно – сказала Зоря. – Ну ни чё, мы тебе здесь кого-нибудь наверняка присмотрим. Смены тут долгие, ночи холодные…
– Ага, лето же. Откуда тут теплу взяться…
По вожатской прокатился смешок. Все присутствующие в комнате, кроме Валеры, были уже настолько расслаблены, что, казалось, могли говорить абсолютно на любые темы. И чем дальше, тем откровеннее становились их разговоры.
– Знаете, что? – обратила на себя внимание Элина, поднявшись с кровати. В руках у нее оказался уже новый стаканчик, наполненный вином. – Давайте выпьем за хорошее завершение родительского дня! Он прошел спокойно, и… И хорошо, что прошел.
– Ура! – хором сказали вожатые и стукнулись пластиковой посудой, которая через мгновение уже была ими опустошена.
– Блин, у кого телефон вибрирует? – обратила внимание на странный звук Карина. – Или это уже у меня в голове?
– Нет, это мой. Катюха звонит, наверное. Потеряла меня – ответила Элина, лениво ища телефон по всей комнате.
Смартфон нашелся в промежутке между кроватью и матрасом. На экране высветилась тревожная надпись: Македон Иванович – Нач.охраны
– Не поняла – глупо сказала Элина и осторожно ответила на звонок, стараясь говорить как можно четче, чтобы не выдать своего не совсем трезвого состояния.
Вожатые разом затихли. По выражению лица начальницы стало понятно, что звонок в такое позднее время оказался для нее полной неожиданностью. Что-то явно случилось.
– Але… Да, и вам добрый. А… Вы серьезно? То есть… Как? А с кем вообще? – задавала вопрос за вопросом Элина, не веря своим ушам. – Кошмар… А где? Оба? Да… Да, сейчас… Минут пять или семь подержите? Хорошо, подъеду к проходной. Спасибо, Македон Иваныч.
Не став дожидаться назревающих вопросов от вожатых, Элина как можно скорее ретировалась из комнаты.
И всё же чувства ее не подвели. Она оказалась права – сегодня обязательно должно было случиться что-то плохое. И вот оно, случилось.
Ефим Ефимович скромно стоял у двери в свою сторожку, ожидая приговора для внука. Тот, на пару со смутьяном, из-за которого и произошел весь этот сыр бор, находились под чутким контролем трех охранников, которых сам же сторож и вызвал, поддавшись волнению. Македон Иванович, его непосредственный начальник, стоял вместе со своими подчиненными и читал нотации задержанным, то и дело подкидывая в руках ключи от ему одному ведомых замков.