Ювента
Шрифт:
– Ужас. Не хочу думать, что ты и правда считаешь, что нет никакой проблемы – горько сказала Элина.
– Думай, как хочешь – лениво отмахнулся Мак, развалившись на сидении. – И ты не забывай, что с лагерем у меня тоже всякая херня связана. Много херни. Или забыла уже?
– Нет.
– Ну вот. Тогда с чего тебе в голову втемяшило, что мне тут чудесным образом полегчает? Не пойму… Сама себе проблему придумала, еще и мне мозг выносишь.
Машина проскользнула один из постов КПП, где шлагбаум перед начальницей подняли без всяких проверок, и уже пару минут спустя они
Пристроив машину на парковочное место, Элина заглушила мотор, но наружу так и не вышла. На это у нее не осталось никаких сил – ни физических, ни моральных.
– Кстати – мне, наверное, надо будет перекантоваться тут еще одну смену… – невзначай обронил племянник, воспользовавшись затишьем.
– М? – очнулась девушка. Ей показалось, что она даже успела прикорнуть на пару секунд. – Чего?
– Одну смену еще тут побуду, говорю. Да – я и сам не в восторге, но порт мне светит только в начале августа. Так что…
– Погоди-ка, стоп…
– Оттрублю вторую смену, вернусь в город, переведу дух и начну пахать. – не обращал внимания Макар. – Ты только пока не говори никому.
– Ну уж нет. Нет, нет и нет – даже не вздумай – опешила от наглости племянника Элина. – Совсем обалдел? Ты очень удобно устроился, я смотрю.
– В смысле?
– В прямом! Нет, я признаю, конечно, что это была моя ошибка. Но даже я не думала, что ты в такой отрыв уйдешь и всё будет настолько плохо.
Макар сощурился, не понимая, к чему клонит тетка. В груди у нее сжалось сердце не то от злости, не от страха перед тем, чего она еще толком никогда не делала – давала отпор своему племяннику.
– Знаешь… Мне страшно смотреть, как обычно веселая Зоря ходит всю смену без лица от нервотрепки, а другие вожатые вообще уверены, что тебе всё сходит с рук из-за родства со мной. Я устала слышать всякое…и видеть. То ты у нас бухаешь, то выёживаешься, а теперь еще и драку учинил. Опозорил меня перед людьми… Не хочу больше за тебя краснеть перед другими и выслушивать, как тут всё плохо и хреново. Так что дорабатывай эту смену, и на этом всё. Можешь ехать, куда хочешь. “Сказочная страна” для тебя закрыта.
– Ты серьезно? – усмехнулся Макар, но продолжил, не дожидаясь ответа. – Эль, моей ноги бы тут не было, если б ты меня сама сюда не затащила. Да и я дебил, повелся. Но я бы щас уже наверняка что-то нашел, куда-нибудь бы приткнулся, если б не эти твои сраные уговоры…
– Ой, а я тебя сюда прям силком затащила, да?
– Ты не выпендривайся, а лучше уговор наш вспомни. Я приехал только чтобы переждать, не больше. И вот когда я у тебя этого и прошу, ты вдруг решаешь мне дать пинка? Чтобы что? Чтобы власть свою показать, или как? Ну спасибо большое, выручила…
– Пристыдить меня хочешь? На себя лучше посмотри. Ты сюда работать приехал, а не отрываться и портить всем
– Я и работаю! А что там остальные вякают – мне вообще плевать. Я тоже много чё за них сказать могу. И вообще – если ты так за себя боишься, то могла бы уже всем пояснить за наше с тобой “родство”. Ну чтоб с себя ответственность снять. Может, хоть тогда у твоих вожатиков перестала бы жопа гореть.
Элина ничего не ответила. Она была обижена. Зла. Растеряна. Ей хотелось всё это закончить здесь и сейчас, сию же минуту. Но вместе с этим она боялась того, чем может завершиться их с Макаром перепалка.
– Эль, слушай… Если хочешь, я могу завтра же собрать вещи и свалить – сказал племянник уже более тихо и даже мягко. Могло показаться, что ему тоже не нравилась вся эта грызня, которая могла привести к абсолютно неожидаемому и невыгодному для него итогу. – Могу даже конца смены не ждать. Ты только скажи… Мне ж и самому вся эта дребедень не в радость. Но ведь я уверен, что пройдет пара дней, ты немного погордишься собой, остынешь, а потом оборвешь мне телефон своими звонками. Как это всегда раньше и было.
Слезы, что зрели весь этот проклятый вечер, сами покатились у нее из глаз, а губы предательски затряслись. Теперь, когда слабость всё же показалась наружу, в купе с усталостью и нервным напряжением, накопившемся за весь тяжелый день, Элина почувствовала себя слабой и беззащитной. И за это она ненавидела себя. Ненавидела за эту минуту отчаяния и жалости к самой себе.
Она не привыкла так себя вести. Всегда спокойная и уверенная в собственных силах, Элина уже давно приучилась держать себя в руках. Правда, получалось это ровно до тех пор, пока в дело не вступал ее ненаглядный племянник. Макар, пожалуй, был чуть ли единственным в мире человеком, что мог вывести ее на эмоции и регулярно в этом умении практиковался.
Элина всё же нашла в себе силы, чтобы собраться. Сумев успокоиться и остановить слезливый поток, девушка достала из кармана кожаной косухи носовой платок, вытерла слезы и сделала пару глубоких вдохов. Всё это время Макар сидел молча, не издавая ни звука.
“Ждет” – понимала Элина.
– Ладно… Оставайся, сколько тебе влезет. Но знай – теперь ты такой же, как и все. Я не говорю тебе ни слова, не пытаюсь тебя учить и нянчить… Но! Теперь каждый твой косяк я буду взвешивать так же, как и косяки других. Шутки с алкашкой закончились. Застану пьяным – вылетишь! Будешь портить жизнь другим вожатым – вылетишь. Оля будет тобой недовольна – то же самое – вылетишь! Не будет косяков – не будет проблем, и тогда работай хоть до конца лета. Слова не скажу.
– Неужели… – снисходительно ответил Макар.
– Только учти – остановила его тетка, – Если вылетишь по своей глупости, то обратно уже не вернешься. “Ювента” для меня – целая жизнь. Как и ты… Но для тебя я уже сделала всё, что могла. Ты же просто выкидываешь всю мою заботу в помойку. Так и быть – это твое решение. Но будь уверен, что я через себя переступлю! С трудом, со слезами, но переступлю. И, возможно, тогда спокойствие придет и в мою жизнь и я больше не буду обрывать тебе телефон, бедный ты несчастный…