Южная пустошь - 2

Цветкова Алёна

— Она снова продаст нас, — подал голос Астон. Я впервые слышала, чтобы он что-то говорил. И с трудом удержала прежнее выражение лица. На короткий миг мне даже показалось, что это говорит не сын Грегорика, а мой Лушка. Если внешне сходство между ними только угадывалось, то голоса были похожи, как две капли воды. — Госпожа Илайя говорит, что мы предали своего отца, когда стали рабами. И не достойны лучшей жизни, чем, — он запнулся, — принадлежать другим рабам…

Не знаю, что увидел на моем лице Грегорик, но он опустил голову и вжал ее в плечи. Я со свистом выпустила воздух из легких… Я немало знала о рабстве и тогда, когда считала себя дочерью Эдоарда.

Но с тех пор, как выяснилось кто на самом деле мой отец, рабский ошейник вполне мог оказаться на моей шее, и я невольно стала интересоваться этой стороной моего возможного будущего. То, что я узнала о жизни рабынь изнутри, немного меняло картину, которая была в моей голове. Первая жена султана, несмотря на рабский ошейник на шее, могла очень многое. Ей было позволено даже казнить и миловать от имени своего супруга. Остальные жены и их дочери тоже имели достаточно прав и свобод. Однако чем ниже опускалась рабыня в иерархии султанского гарема, тем хуже было ее положение. Самыми бесправными были те несчастные, которых султан дарил своим рабыням.

В королевстве Кларин, скорее всего действовали такие же правила, но в зеркальном отражении. А значит Грегорик и Антос занимали в иерархии рабов самые нижние ступени. А если вспомнить, что старший брат принадлежал всего лишь наставнице Лунных сестер. Это не слишком высокая должность. И значит участь мальчишек оказалась еще незавиднее, чем я могла бы предположить…

А Илайя врала, что продала мальчишек, чтобы собрать деньги на первый взнос. Она просто хотела от них избавиться. Чтобы они не могли претендовать на трон Грилории. Уж лучше бы она убила их сразу, чем обрекать на такую жизнь!

— Я не отдам вас Илайе. — твердо пообещала я. Мой голос слегка хрипел, выдавая пережитые эмоции.

— А ваша сестра та еще гадина, — сочувственно вздохнул Веним, все это время просидевший молча, что совсем не было на него похоже. — Не понимаю, неужели Агор этого не видел? Он же инквизитор и способен видеть где правда, а где ложь…

Антос робко улыбнулся. А Грегорик поднял голову и обвел нас взглядом.

— Благодарю вас за помощь мне и моему брату…

Я кивнула. Не могла ничего сказать, горло перехватило от эмоций, потому что это были слова не раба, а принца. Пусть мой двоюродный брат был той еще сволочью, Илайя не зря была его любимицей, но сыновья у Грегорика — отличные ребята. Думаю, мы с ними поладим.

— Кстати, ваше величество! — вдруг воскликнул Веним, — вы же не отдали Илайе кинжал! Хотя обещали…

Я повернула голову и с удивлением посмотрела на толстого монаха. Откуда ему, вообще, известно про кинжал? Когда мы разговаривали с Адреем, никого рядом с нами точно не было…

— Откуда тебе известно про кинжал? — не стала молчать я. — Ты подслушивал?

Монах слегка побледнел, его глазки забегали, а все мое доверие к нему улетучилось. Неужели я ошиблась, когда расставляла пешки на своей шахматной доске? И этот монах никакая не пешка? Если бы он не вылез в окно, чтобы увидеть Илайю, я скорее всего снова вернулась бы к версии, что Веним и есть Агор…

— Ваше величество, — не выдержал он моего пристального взгляда и всплеснул руками, — я не виноват! Не смотрите на меня так! Моя комната была по соседству с вами, и когда я лег спать, оказалось, что под кроватью дыра в вашу комнату. И я все слышал, хотя даже не думал подслушивать… Кто, вообще, придумал делать дыры между комнатами? И зачем это, вообще?

Я прикрыла глаза, пряча взгляд. Хотелось одновременно рассмеяться от облегчения и выругаться в отношении себя

самой. Как я могла забыть о том, что болтать в трактирах небезопасно? Это мне еще повезло, что слушателем оказался болтливый монах… Хотя тоже не факт, что повезло. Но на его месте мог быть кто-то другой… Тот, который смог бы обернуть услышанное против меня.

— Веним, — я открыла глаза и снова взглянула на монаха, — я верю тебе, что все получилось случайно. Однако, в следующий раз предпочла бы, чтобы ты не молчал, а предупредил бы меня о наличии слуховых окон сразу. Хорошо?

— Слуховых окон?! — ахнул монах. — Так это было сделано нарочно?! Чтобы подслушивать,что происходит в соседней комнате?! Но зачем?

Я вздохнула… Наивность Венима иногда превышала все мыслимые пределы. Вроде ж взрослый человек, но такой не искушенный в интригах… Или он очень хорошо притворяется.

До трактира мы добрались, как я и предполагала, затемно. Я, вообще, думала о том, чтобы переночевать рядом с дорогой, но у нас не было достаточно запасов для такого ночлега. А спать на земле мне совершенно не хотелось.

Распределив выкупленные комнаты между своими людьми, я заказала ужин и присела за столик в самом дальнем углу. По старой памяти я всегда выбирала именно такое место, чтобы видеть всех, а самой оставаться в тени. Народу в зале было немного, погода сейчас была достаточно теплая, чтобы устроиться во дворе и сэкономить пару грот: трактир был не из дешевых. Мальчишки и Веним, которых я поселила в одной комнате, все еще не спустились к ужину, и я коротала время в одиночку.

— Какие люди! — радостный крик застал меня врасплох. — А я-то думаю, что это за красотка прячется в углу! А это наша Елька!

Я подняла взгляд. Рядом с моим столиком, шатаясь от количества выпитого, стоял Дрыщ, тот самый, что контролировал шмар в Нижнем городе, когда мы с братом оказались на самом дне и только счастливая случайность в лице Гирема избавила меня от необходимости стать его подопечной. Прошло двадцать лет с тех пор, как я видела его в последний раз, а он совсем не изменился. И даже драная, пропахшая потом и рвотой одежда была, казалось, все та же…

— Дрыщ? — нахмурилась я. — Как ты здесь оказался? Я думала, ты в Нижнем городе, по-прежнему гоняешь шмар.

Дрыщ, который умудрялся сохранять свою «должность» при любом раскладе и при любом ночном короле, болезненно застонал и бесцеремонно плюхнулся на скамью рядом с моим столиком.

— Ох, Елька, — заныл он, — знала бы ты, как все изменилось! А ты-то какая стала! Королева! А не загордилась. Думал, прогонишь меня с глаз долой, разговаривать не захочешь.

Я кивнула. Не то, чтобы я была так рада видеть Дрыща, вот уж точно, от таких знакомых лучше держаться подальше. И не прогнала я его только потому, что немного растерялась… но после слов Ясноградского сутенера невольно напряглась. Что же такое случилось, что талант Дрыща, который назывался наглость, дал осечку?

— Говори толком, что случилось?

— Ну, так, — Дрыщ понял, что ему удалось заинтересовать меня, засиял в улыбке, показывая черные, гнилые зубы, — пару лурд бы мне, Елька…

— А рожа не треснет? — мрачно спросила я. — Для тебя, Дрыщ, не что лурд, и гринка сокровище.

Лурд для меня сейчас мелочь, но если не торговаться, то платить придется за каждое слово. Уж что-то, а правила жизни на самом дне мне были хорошо известны.

— Ну, так, Елька, — Дрыщ осклабился еще шире, — какие новости, такова и плата. То, что я тебе расскажу, ты даже в Яснограде не узнаешь. Даже в королевском замке…