«З» - значит злоба
Шрифт:
Максимилиан (или Максин) Аутвэйт, видимо, думает, что подписчики «Санта-Тереза Диспэтч» будут тронуты этой историей о том, как плохой мальчик стал хорошим и получил награду! Аутвэйт, кажется, говорит от чистого сердца, и не видно никакого зловещего следа, чтобы не поверить его (или ее) энтузиазму. Так что же происходит?
Я отложила письмо в сторону, крутясь на своем кресле и поглядывая на него краем глаза.
Как «женщина-детектив» я ощущала себя смутно задетой. Мне не нравилась интимная подробность деталей и я не могла понять мотив. Тон был бесхитростный, но маневр эффективный. Вдруг, личные дела Гая Малека приобрели
Я положила письмо в папку Малеков и мысленно перевернула, чтобы обдумывать дальше.
Я провела остаток утра в суде, занимаясь другими делами. Обычно я работаю над пятнадцатью-двадцатью делами одновременно. Не все из них срочные и не все требуют моего внимания в одно и то же время. Я делаю несколько проверок прошлой деятельности людей для исследовательской фирмы в Колгейте. Я также проверяю несколько потенциальных работников и заметаю следы для пары небольших бизнесов. Иногда делаю работу для адвоката по разводам. Даже не будучи виноватым, супруг может скрывать свои счета или прятать такие предметы общей собственности, как машины, яхты, самолеты и маленькие дети.
Есть что-то успокаивающее в утре, проведенном, продираясь через свидетельства о браке или о смерти, в поисках генеалогических связей, или в дне, посвященном изучению завещаний, документов по передаче собственности и уплате налогов.
Иногда я не могу поверить своей удаче, работать по профессии, где мне платят за раскапывание вещей, которые люди предпочитают держать при себе.
Изучение бумаг не требует от детектива ношения кобуры и бронежилета, но результаты могут быть не менее опасными, чем перестрелки или погони.
В понедельник утром моим заданием было проверить финансовые заявки, сделанные в проспекте компании. Местному бизнесмену предложили вложить пятьдесят тысяч долларов в нечто, выглядевшее как многообещающий коммерческий проект. В течение часа я выяснила, что один из двух партнеров объявил личное банкротство, а другого ожидало шесть дел в суде. Попутно я провела предварительные поиски Макса Аутвэйта, начав с регистраций для голосования и продолжив списками местных налогоплательщиков.
Перешла через дорогу, в общественную библиотеку, и попытала счастья в справочном отделе. Никакого Аутвэйта не числилось в телефонных и других городских справочниках за последние шесть лет. Это ничего не значило, кроме того, что «Макс Аутвэйт», видимо, был псевдонимом, но, при определенных обстоятельствах, я могу сделать некоторые выводы.
Если бы мне понадобилось привлечь внимание местной прессы, я бы предположительно могла использовать фальшивое имя и несуществующий адрес. Я могла бы быть известной персоной, не желающей, чтобы меня связывали с данной темой. Я могла бы быть членом семьи, желающим навлечь на Гая неприятности, но не желающим нести ответственность.
Написание такого письма не было преступлением, но я могла бы все равно чувствовать вину и не хотеть отвечать за последствия.
На обед я купила сэндвич и колу в автомате и расположилась на газоне за зданием суда.
День был жарким, верхушки деревьев шевелил сухой ветер из пустыни. Вечнозеленые кусты, посаженные близко к улице, дрожали на ветру, распространяя смолистый запах.
Я откинулась назад на локтях и подставила лицо солнцу. Не могу сказать, что я спала, но создавала хорошее впечатление этого. В час
Глава 12
Моя пробежка в то утро была неудовлетворительной. Я сделала все, что нужно, старательно протрусила по два с половиной километра по велосипедной дорожке туда и обратно, но не развила нужный ритм и столь желанный выброс эндорфина так и не материализовался.
Я заметила, что в те дни, когда пробежка нехороша, я чувствую эмоциональное раздражение, которое в данном случае смешалось с легкой депрессией. Недостаток алкоголя и наркотиков иногда — единственный стимул, чтобы начать заниматься спортом. Клянусь, это не принуждение и не желание облегчения.
Я проехала до Харли Бич и нашла место для парковки у подножия холма. Стоянка была почти пуста, что меня удивило. Обычно тут полно туристов, любителей пляжа, бегунов, любовников, лающих собак и родителей с маленькими детьми. Сегодня я заметила семейство диких кошек, принимающих солнечные ванны на холме над пляжем.
Я преодолела пространство сухого сыпучего песка и достигла влажного и твердого у воды.
Я бы сняла кроссовки и носки, закатала штаны и побежала по краю прибоя, однако кто-то недавно подарил мне книжку о прибрежных жителях. Я ее с интересом перелистала, воображая себя в роли натуралиста-исследователя, разыскивающего в скалах крошечных крабов и морских звезд (хотя их обратная сторона совершенно отвратительна).
Пока я не прочла этот цветной информативный буклет, я понятия не имела, какие странные уродливые чудища существуют поблизости от берега. Я не тот человек, который испытывает умиление от природы. Природа, насколько я могу видеть, почти полностью состоит из совокупляющихся существ, которые после всего едят друг друга. Для этого почти каждое известное животное выработало стратегию заманивания других в пределы досягаемости.
Среди жизненных форм в море — некоторые очень маленькие — тактика включает острые части, или пинцеты, или ротики с тремя челюстями, или жало в хвосте, или зловещие присоски, которыми они ловят друг друга, учиняя болезненную смерть и расчленение на части, все для пропитания. Иногда желудочный сок выплескивается на жертву задолго до смерти. Морская звезда вытаскивает свой желудок, обволакивает живую жертву и переваривает снаружи своего тела.
Вы бы захотели опустить босые ноги в это?
Я бежала в кроссовках, разбрызгивая воду, когда волны подбирались поближе. Скоро мокрые джинсы прилипли к ногам, ноги весили как камни, и я почувствовала пот, текущий под футболкой.
Несмотря на влажный океанский бриз, воздух ощущался гнетущим. Третий день подряд дули ветры из пустыни, высасывая влагу из атмосферы. Горный жар накапливался, градус за градусом, как растущая стена из кирпичей. Мой прогресс был медленным, и я сосредоточилась на песке впереди себя. Поскольку измерить расстояние было невозможно, я бежала на время, тридцать минут к северу, потом повернула назад. Когда я снова достигла Харли Бич, мое дыхание сбилось, а мышцы на бедрах горели. Я перешла на шаг и вернулась к машине. На минутку облокотилась о капот. Лучше. Это было лучше. Боль лучше тревоги в любой день недели и пот лучше депрессии.