За донат
Шрифт:
Мне было несложно втереться в доверие Ерке. У нас много общего, думаю, мы легко сможем найти точки соприкосновений и всё такое. Я думаю, это будет легко провернуть. И даже если у её семейки нечего воровать, даже если она не самый удобный напарник для стримов, даже если её будет проще отпустить в свободное плавание – я подсекаю. Дерьмовый улов, знаю, но рука сама дёргается.
– На твоей стороне хотя бы был отец, – когда взбешённая Ерке уже собирается свалить, я хватаю её за запястье. – Я даже немного завидую тебе.
– Чему, твою мать, чему?!
Я ничего не отвечаю, не
– Чё мы всё о грустном, да? К чёрту это дерьмо, надоело. Давай лучше запустим стрим?
– Ты, блин, издеваешься?..
– Напоминаю, ты хотела «искупить вину» за то, что дрыхла на моём спальнике, – весело напоминаю ей.
Когда я вижу, что Ерке чуть успокаивается, то тут же убираю руку.
Я знаю, что немножко эгоистично с моей стороны требовать от Ерке чего-то подобного, но она постоянно ведётся на мои капризы, которыми я не перестаю испытывать её.
Может, однажды я даже расскажу, почему ей повезло. А, может, нет. Поживём – увидим.
Ерке. Глава одинадцатая
– Запускай! – орёт Стилаш.
А я нифига не вижу. Всё плывёт перед глаза, однако, весело. Всё-таки не стоило, наверное, пить на голодный желудок. Хотя я и раньше такое вытворяла. Но сейчас я не ем примерно… сколько? Больше суток точно. Может руки подрагивают как раз из-за этого? Ай, к чёрту. Как раз Стилаш застаю в кадре. Та машет руками в объектив.
– Всем привет, – говорит Стилаш и шлёт поцелуйчик в камеру. – Скучали?
Я замечаю первых влетевших на стрим зрителей. Забавно. Никак не предполагала, что эта чепуха заинтересует десятерых человек. А где десять – там и двадцать, и толпа всё растёт и растёт, всплывают первые комментарии.
– Привет, девчонки, – бормочу про себя прочитанное, пытаясь сфокусировать взгляд на ускользающем тексте. – Как делишки, киски… киски? – информирую я Стилаш с великом недовольством. – Какие ещё киски?
– Ох, товарищи, – всплеснув руками, Стилаш перенимает всё внимание с моего голоса на себя. – Как ваши дела? Как житуха? Рассказывайте! А я пока… а вот! – с этими словами Стилаш спрыгивает с бордюра и подходит к окнам дома. Над решётками подвала виднеется открытый балкон, а на балконе на верёвке висят чьи-то шмотки.
Я следую за ней, чудом не навернувшись на какой-то яме. Мараю кроссовок, но всё-таки стою на ногах. Затем задираю голову и пытаюсь навести камеру на Стилаш.
– Ты что делаешь? – ору я. Стилаш только рукой взмахивает. Затем прислоняет указательный палец к губам и шикает. Она на меня шикает?.. Капец. Я её проучу, думаю, а сама стою и не двигаюсь, заворожённо наблюдая, как Стилаш быстро, будто пантера, взбирается по трубе и запрыгивает на бортик открытого балкона.
На улице ни единой живой души. Только птицы чирикают, поют свои птичьи песни, пытаясь спариться с симпатичными и здоровыми самочками. В общем, всё как у людей, только иначе. Вообще, чем дольше живу, тем больше кажется, что мы ничем не отличаемся от животных и растений. Просто люди больше парятся, и у людей больше загонов и косяков. Вот и вся разница.
Как только я снова концентрируюсь на Стилаш, то замечаю, что эта
Я непроизвольно улыбаюсь. Нужно отбросить все эти предвзятые мнения и научиться относиться к людям по-человечески. Это влияние отца. Может, люди не настолько безнадёжны, как он считал?
Меня резко окатывает холодной водой, только не физически. Я абсолютно сухая, но чувствую, как по позвоночнику начинает течь мерзкий ледяной пот.
Стилаш спрыгивает с подоконника на землю. Мы обе слышим этот крик, нет, рёв владельца несчастной футболки, сопровождённый грохотом распахнувшихся ставней.
– Стоять! – по двору разносит крик хозяина квартиры.
Стилаш даёт дёру, не выпуская футболку из руки, и я рысью кидаюсь за ней.
– Шавки! – мы слышим это. Прекрасно слышим, буквально чувствуем кожей, с каким надрывом и бешенством в наши спины врезаются чужие проклятья. Я никогда в жизни так быстро не бегала и, кажется, никогда больше не побегу.
Буквально за пару минут мы со Стилаш преодолеваем пол района. И даже когда за нашими спинами больше не разносится чужой голос, и звуков преследования нет, я продолжаю идти. Быстрым шагом. Снимаю собственные ноги и не останавливаюсь. Зрители тем временем всё растут и растут. Ещё бы, для них это полная шиза. Искусственный адреналин, за который они платят деньги. Я краем глаза замечаю первые донаты. Больные… но больные здесь не только они. Есть кое-кто похуже.
Мой взгляд цепляется за дрожащую спину Стилаш. Она наконец-то останавливается. Я тоже замираю посреди улицы. Ещё через пару секунд Стилаш начинает громко ржать, её буквально трясёт от хохота. Её ноги подкашиваются от веселья, мои – от бега. Мы обе садимся на асфальт, и я кладу телефон камерой вниз. Пока зрители требуют подробного отчёта, сыплют денежки и пишут комменты, мы валяемся на дороге и обе дёргаемся в конвульсии. Стилаш – от радости, я – от нервов.
И вот я снова здесь, в украденной футболке на трезвую голову, сижу и жду, когда Стилаш закончит что-то малевать на стене из баллончика. Она хочет увековечить наше дело на бетонном полотне, оставить след в истории – какой-то такой у всего этого замысел.
– Ты наелась? – спрашивает Стилаш. Я кидаю взгляд на несколько пустых упаковок от лэйс и на наполовину полную литруху колы.
– Вполне, – отвечаю, в самом деле не чувствуя голода, но и сил как будто нет.
– Ништяк, – последний пшик и короткий жёлтый мазок. Стилаш отходит в сторону и демонстрирует мне стену, на которой красуется неплохое граффити монеты, а под ней надпись «что угодно за донат».
– Давно этим занимаешься? – спрашиваю я.
– Не, – Стилаш трясёт баллончиком, планируя что-то добавить. – Пару месяцев назад мы с Китом лазили по крышам в центре. Наткнулись на одну компашку, поладили, но их лидер – та ещё стерва. У неё даже погоняло сучье «Волче», блин, пафосная настолько, что даже мне рядом с ней невыносимо. Пацаны с ней носятся, хрен знает, чё те в ней нашли… зато они пожертвовали нам пару баллонов. А мы такие, знаешь, всё в дом несём, как сороки.