За гранью Джихада [СИ]
Шрифт:
Пока Верещагин ругался, к нам подошёл Нардин. Присел рядом с тюками и присвистнул от удивления.
— Серьёзно мальчики подготовились русскую армию щупать, ничего не скажешь. Откуда такие богатства? Вот этих лягушек — он ткнул пальцем в ящик, — раньше здесь не встречал.
— Догадайся с трёх раз, — отмахнулся капитан и затейливо выматерился.
Как мне объяснил Поль, среди трофеев нашлось много интересного. Кроме знакомых мне МОН-50, МОН-100 и ОЗМ-72, нашлись НВУ-П «Охота».
— Хорошая штука, — поморщился я, когда Поль начал рассказывать
— И главное, — вставил реплику Верещагин, — хрен её снимешь. Ведь вплотную к ней не подберёшься, — сейсмодатчик не обманешь. Мы такие «за речкой» ставили.
— Где?
— Там, — отмахнулся капитан, — в прошлой жизни. В Афганистане.
Занятная игрушка, эта «Охота». Взрывное устройство, с сейсмологическим датчиком идентификации движения человека. Управляет пятью минами, причём взрываются они не сразу, а с «умом» и по порядку. Например, — когда после первого взрыва пытаются раненых вытащить. Или раненые пытаются отползти в сторону. Поль напомнил мне одну африканскую историю и я вспомнил как эта штука «работает».
— Нет на них Второго протокола. [12]
— Карим, я тебя умоляю, — страдальчески сморщился Верещагин. — Где мы, а где эти вторые протоколы? Тем более, что эта игрушка под него не попадёт. Даже в Старом мире.
— Как так?
— Вот так! «Охота», это не мина, а взрывное устройство.
— А «лягушки»?
— А ОЗМ-72, которые ты лягушками обзываешь, будучи присоединенными к этой штуке, уже не мины, а поражающие элементы. Так что всё чисто. Лучше и не придумаешь.
12
«Протокол II», — дополнение к конвенции о «конкретных видах обычного оружия», принятый ООН в 1983 году.
Боеприпасы пополнили из числа трофеев. Из здесь было предостаточно. Хватило и нам, и патрульным из мобильных групп. Пока потрошили ящики и цинки, Верещагин ушёл к своим парням.
— Сколько мы их здесь положили?
— Четыре десятка, — сказал Сергей. — Если быть точным, то тридцать восемь. Большая часть от взрывов. Наш Сенька удачно свои игрушки поставил. Ну и трёх раненых подобрали. Сейчас с ними Верещагин общается.
— Уже заговорили?
— Заговорят, — отмахнулся Филин, — никуда не денутся. Струну в печень загонят, сразу запоют. Струна — первое дело в душевном разговоре. Крови нет, а боль такая сильная, что не вытерпеть. Можно ещё…
— Я в курсе, — оборвал его я. — Что с остальными?
— Остальные ушли на юг.
— Плохо.
— Почему плохо?
— Потому, что нам надо на юг, а сидеть у душманов на хвосте нет никакого желания. Можно нарваться на неприятности.
— Какой юг?! Верещагин сказал, что мы возвращаемся на блокпост.
— Это понятно. Вы возвращаетесь. Но мы с Полем идём дальше.
— Зря вы это ребята затеяли, — покачал головой Филин. — Ох и зря… Не сегодня, так
— Извини, Сергей, но есть такое слово в русском языке — надо!
Пока мы трепались с Филином, к нам подошёл его знакомый. Светловолосый мужик, лет сорока с небольшим. Из числа тех, кто работает в мобильных патрулях. Они что-то начали обсуждать, но я уже не слушал. Доносились лишь обрывки разговора.
— … Думал, что хоть перед сменой проблем не будет. Прогуляемся вдоль границы и сменимся по тихому, — хмыкнул мужик. — А потом домой, в Демидовск. Уже второй день заменщиков ждём. Говорят их завернули на «Амазонку-4». Там вчера была попытка прорыва. Тьфу, надоело.
— Домой захотелось?
— А ты как думал? Естественно!
— К жене под бочок.
— Чем плохо? — с вызовом спросил он.
— В твоём возрасте, — усмехнулся Филин, — только и дел, что у юбки греться. Чего сюда попёрся? За прибавкой к зарплате? Сидел бы в охране Демидовска и каждый день жену обхаживал.
— Чего её обхаживать, то? Чай своя, а не чужая…
— Вот, вот, — хохотнул сержант, — поэтому и не обхаживаешь, что своя. А пройдёт пара лет и вообще — отказ женщины будет радовать больше, чем её согласие. Всё почему? Нет в тебе романтики. Надо по умному — вино, шоколадка и всё будет пучком. Проверено.
— Водки стакан. И лучше, и быстрее. Влил и твоя.
— И что за удовольствие с бухой бабой трахаться? Как с бревном. Ты же не дядел, чтобы по дереву клювом стучать. Или тебе только такие и нравятся? На большее фантазии не хватает?
— Шёл бы ты, Филя, — отмахнулся боец. — прямо и никуда не сворачивая.
Через десять минут вернулись Нардин с Верещагиным. Судя по хмурому виду ничего хорошего от пленных не услышали. Ещё через несколько секунд послышались две коротких очереди. Кто-то из бойцов добил пленных.
Поль подошёл ко мне и попросил сигарету. Выкурил в несколько быстрых затяжек и скупо, размышляя о чём-то своём, рассказал о результатах допроса.
— Умар был здесь. Был, но ушёл. Вместе с ним было двадцать бойцов. Что-то вроде личной гвардии. Верещагин злой, как собака.
— Ещё бы ему не злиться. Куда банда направлялась?
— А сам как думаешь?
— Тут и думать нечего, — я пожал плечами. — на третий блокпост. Думаю, что хотели его захватить. На днях погода испортится и выбить бандитов обратно за реку, демидовцам будет трудно.
— Верно. Ну что, Карим, скоро пойдём?
— Сейчас парни закончат потрошить баулы, снимут передовое охранение и отправимся. Верещагину надо успеть вернуться на блокпост, а мобильным патрулям на свои маршруты. Там, судя по всему, жарко будет. И очень скоро.
— Да, — кивнул Поль. Потом посмотрел на окружающую нас картину и добавил. — Это уже не пограничный конфликт. Это война…
Спустя полчаса всё закончено и нам пора уходить. Верещагин долго и затейливо матерится, узнав, что мы не собираемся возвращаться на блокпост, а вернёмся обратно в аул.