За гранью Разлома
Шрифт:
Капюшон слетел с его головы. Если Кровавые схватят их, им всем конец, а заодно, скорее всего, и семейству Беляевых вместе с их поселением. Чтец не хотел умирать и не хотел, чтобы умирали они.
— Макс! — Кот на ходу вытащил тетрадь из кармана в своих штанах. — Возьми!
Он взял без колебаний. Чужая, незнакомая тетрадь с чужими, непривычными печатями. В любой другой ситуации он не взял бы её, понимая, что в руках хозяина от книги всегда больше смысла, но сейчас… Кот не справится в одиночку. Если они хотят задержать этих двух, пока Рада не приведёт помощь, их тоже должно
Они пробежали не больше трети пути, когда Мира с тихим стоном повалилась на землю, прокатившись по траве и репью. Макс остановился, чтобы помочь ей подняться, и, оглянувшись назад, увидел две фигуры, красующихся на вершине уже поглотившего солнце холма. Уже совсем скоро Кровавые снимут замедляющие их балахоны, и тогда четверых беглецов уже ничто не спасёт.
— Быстрее! — заорал Макс на Миру.
Он был готов её бросить, но полоумная послушно поднялась на ноги, коснулась расцарапанного в кровь локтя рукой и побежала вновь. Она задыхалась: Чтец слышал звук, с которым Мира втягивала воздух. Шансов, что спутница Бессмертного снова не свалится в ближайшее время, было мало; шансов, что после этого она поднимется вновь — не было вовсе.
Оставалось всё поставить на Раду. Макс прибавил ходу, догоняя названную сестру, когда Слава, не хуже Миры запутавшись в собственных ногах, полетел на землю, роняя баллоны с газом. В отличие от полоумной спутницы Бессмертного, он не поднялся.
— Б****!!! — громко, до боли в горле проорал Макс.
Кот не нашёл времени и места лучше, он решил провалиться в свою чёртову нору именно сейчас.
— Что с ним? — Рада остановилась, растерянно разглядывая впечатавшееся лицом в землю тело.
— Провалился. — Чтец обернулся, убеждаясь, что Кровавые и не думали сбавить темп. — Рада, беги к лагерю, попробуй позвать на помощь.
— А Слава?
Кот был мелким, но тяжёлым. Единожды попытавшись в прошлом, Макс знал наверняка, что не смог бы унести его далеко даже без Кровавых, следующих за ним по пятам.
— Мы не сможем его вытащить.
— Ты хочешь его бросить?!
— У него есть шансы, у нас — нет. — В горле вдруг пересохло. За его жизнь Чтецу довелось побывать в разных паршивых ситуациях, но никогда — настолько. — Смотри, Мира даже не остановилась. Рада, беги!
— Да какие у него шансы?! Он же почти не дышит!
— Вот именно. Его могут принять за труп.
— Но упыри…
Вероятность того, что бездушное тело Кота заинтересует упырей, была сильно меньше вероятности потенциальной заинтересованности в нём вампиров. Если Рада перестанет трепаться и смотреть полными ужаса и непонимания глазами, если она побежит, а Кровавые заинтересуются Максом и Мирой больше, чем едва живым куском мяса, в который сейчас превратился Слава, шансы появятся у них всех.
— Рада. — Как же он устал от них всех, людей, не понимающих, как работать вместе, не способных просто делать, что говорят, вечно всё портящих своим упрямством, своими секретами, тараканами в своих головах… — Живо побежала, или мы все тут сдохнем.
Непонимание в глазах Рады сменилось отвращением. Она отступила назад. От него. К вампирам.
— Идиотка. — Макс отступил
Пепелище на месте поселения, на долгие годы ставшего ему домом, и всё из-за того, что он, Макс, вытащил Раду за стены. Во всём виноват он один, но пытать будут его упрямую названную сестру, которая преданно стояла над телом приручившего её Славы.
Впереди, оторвавшись от них совсем не на много, из последних сил ковыляла Мира. Она не добежит, Рада бежать отказалась. Значит, придётся ему. Не оглядываясь более, Чтец рванулся вперёд так быстро, как только сумел. Обгоняя Миру, он на мгновение вгляделся в её непривычно красное лицо и, не сбивая дыхания ради ненужных слов, продолжил бег. Колени болели, но жажда жизни была сильнее, чем боль. Чтец вполне понимал, какая сила заставляет Миру бежать, и полоумная девушка вдруг показалась ему немного менее отталкивающей.
Дыхание начало сбиваться раньше, чем рассчитывал Макс. Лагерь был ещё далеко, оглядываться назад Чтец не решался. Вдруг обнаружив у себя в руках тетрадь Славы, Макс вспомнил, как тот учил Раду выпускать в воздух яркие вспышки света. В тот раз они с Мишей велели им перестать, не желая привлекать к себе лишнего внимания, но сейчас внимание со стороны лагеря не могло быть лишним. На бегу листая мятые страницы тетради, Макс через темноту вглядывался в незнакомые символы и каракули Кота. Свою книгу он знал наизусть, умел открывать станицу с нужной печатью, даже не глядя. Свою книгу он потерял.
Нужная печать нашлась, незамысловато подписанная словом «салют». «Будет вам салют», — подумал Макс, активируя печать. Яркие белые искры взвились к тёмному небу. Не переставая бежать, Чтец выпускал их снова и снова, пока вдруг позади — ближе, чем он смел надеяться — не услышал возглас Рады:
— Мира!
Похоже, Мира всё-таки достигла своего предела. Чтец тоже был близок. Не надеясь уже ни на что, он бежал, то и дело выпуская в небо Славин «салют». Сердце рвалось из груди, пот заливал лицо, в глазах темнело, и Макс понял, что больше не выдержит, когда впереди вдруг услышал спасительный звук: звук автомобильного двигателя. Из последних сил выпустив очередной залп искр, Чтец замедлился и согнулся пополам, отчаянным движением натягивая на голову капюшон. А потом голос, бесконечно прекрасный голос одного из Мотыльков воскликнул:
— Остановитесь! Это Чтец!
***
Снова встать на ноги у Миры не вышло. Дыхание с хрипом вырывалось из горла несчастной, она царапала землю тонкими пальцами и, кажется, пыталась ползти. Она не хотела умирать. Рада тоже, но оставить беспомощную Миру и сбежать, как это сделал Макс, она не могла.
Макс бросил их. Сначала Славу, потом Раду, а потом и Миру. Чтец показал своё истинное лицо, которое всё это время так старательно прятал под капюшоном. Предатель, трусливое ничтожество, он убежал навстречу спасению и теперь выпускал оттуда, со стороны стоянки, световые сигналы. Рада не понимала, зачем. Не мог же он надеяться отвлечь Кровавых таким глупым трюком?