За гранью Разлома
Шрифт:
— Ты, конечно, хорошо говоришь и красиво, — с тяжёлым вздохом поведал он, но не могу я, — понимаешь? — не могу тебе этого разрешить. Во-первых, вся эта история с нечистью всё ещё сомнительная. А во-вторых, что я, скажи на милость, буду отвечать остальным, кто будет хотеть просто поработать за стенами? Сделаю исключение для одного — потом придётся делать ещё.
— Но остальные ведь не повязанные.
— У остальных тоже найдётся сотня убедительных причин. — Дмитрич снова вздохнул. — Нет. Пока я староста этого поселения, таких экспериментов я не позволю.
Рада хотела было заспорить, но, заглянув в усталые глаза Дмитрича, вдруг передумала и отступила.
— Хорошо. Тогда я немного отдохну, приду в себя и пойду дальше.
— Уйдёшь? — голос главы поселения остановил её на пороге. — Совсем уйдёшь?
— Буду навещать своих иногда, но жить внутри стен я не могу.
Дмитрич не сказал ничего больше, и Рада вернулась домой думать, что же ей делать теперь.
Идти было некуда. Разглядывая подаренную Врачом карту, Рада находила отметки соседних поселений и гадала, что находится там. Для начала можно было просто прогуляться по ним, вдруг где-нибудь к ней всё-таки отнесутся серьёзно и дадут связанную с нечистью или, хотя бы, с лесом работу?
Но отправляться в путь так же, как в прошлый раз, было нельзя. Рада твёрдо решила, что никуда не пойдёт без должной подготовки. Несколько дней она посвятила поиску экипировки: раздобыла небольшой чугунный котелок, с горем пополам заштопала старый походный рюкзак Макса, выменяла для себя новую обувь. В библиотеке Рада нашла книги по съедобным растениям и грибам, перерисовав некоторые из них в новый блокнот. За этим-то её и застала бабуля.
— Катёнок мне интересную историю вчера рассказала, — по-кошачьи сощурившись, поведала она. — Историю о том, как её старшая-старшая сестра с медведем подружилась.
Рада испуганно вжала голову в плечи. Она в самом деле в шутливой форме поведала о встрече с медведем младшей-младшей сестре, кто ж знал, что малявка побежит пересказывать?
— Я просто придумала…
— Не ври мне. — Голос бабули не допускал возражений. — Думаешь, я слепая? Не вижу вот это всё? — Она кивнула на открытые книги. — Да чтобы Рада и с книгами? Да чтобы Рада и шить пыталась? Мать твоя думает, за ум взялась, а я вижу, что не ум это, а дурость. Когда уходить собираешься, а? И куда?
Рада виновато потупила взгляд.
— Я здесь не могу, сама видишь, — буркнула она. — Я просила Дмитрича, чтобы он дал мне работу за стенами, а он не дал, он боится, что за мной другие разбредутся и на заводе не останется никого. Ну, я и решила, поищу в другом месте… Ты не волнуйся, я сюда дошла из такой дали, что сама не поверила бы, если бы мне кто сказал.
— И в каком виде дошла, а? — Бабуля недоверчиво приподняла брови.
— В живом! — Рада упрямо вскинула голову. — Ты мне всегда говорила быть увереннее, так вот я наконец-то в чём-то уверена. В том, что я сама пойду и сама найду, где и как мне жить. Вот. Найду, но нахлебницей больше не буду.
— Найдёшь?
— Найду! У меня карта есть, обойду ближайшие поселения. Я уже даже решила, в какое зайду первое. Если до холодов нормальную
— И какая же работа для тебя нормальная?
— Любая, только чтобы в лесу. Понимаешь, меня нечисть не трогает, они мне помогают. Даже лихо!
Она рассказала бабушке всё, что случилось с ней, после того, как она, устав от нового поселения, двинулась в лес. Бабуля слушала внимательно и серьёзно и, дождавшись конца сбивчивого рассказа старшей внучки, медленно покачала головой.
— Что? — вскинулась Рада. — Не веришь? Думаешь, этого недостаточно? А вот я думаю, что…
— Цыц. — Бабуля погрозила ей пальцем. — Я думаю, как бы мне Дмитричу нашему мозги вправить, сохранив его самолюбие.
Рада не поверила своим ушам.
— Вправить?
— Вправить. Раз уж ты в самом деле взялась за ум, кто мы такие, чтобы тебе мешать?
— То есть… то есть ты что, на моей стороне что ли?.. — Происходящее казалось сном.
— Я-то? — В глазах бабули сверкнули опасные искорки. — А ну-ка скажи-ка мне, внученька, когда это я была не на твоей стороне?
— Ну… — Рада смутилась и вдруг поняла, что это правда. Бабуля в самом деле на её стороне, она поговорит с Дмитричем и обязательно заставит его изменить решение. Бабулю уважали все в поселении. — А папа? Он что скажет? Маму уговорить можно, если Дмитрич одобрит, но вдруг папа…
Бабуля фыркнула.
— Со своим сыном я разговаривать умею, он тебя отпустит. Но вот Дмитрич…
Кожа на её лбу собралась в задумчивые морщинки, и Рада затихла, опасаясь спугнуть какую-нибудь умную мысль. Она ждала, что бабуля изложит ей план, но та, помолчав немного, поднялась на ноги и ушла, а вечером, перед самым ужином, по секрету сказала Раде, что Дмитрич упрямится, но упрямиться он будет недолго.
— И не таких уговаривали. Всё у тебя будет. Построим тебе домик снаружи, неподалёку от нас, будешь у нас посыльной между поселениями, лесничей и ещё много чем. Скучать не придётся.
— Ага, — с замиранием сердца прошептала Рада.
На следующий день бабуля снова ушла навещать главу поселения, а Рада осталась волноваться в гостиной, сидя за обеденным столом и переписывая в свой блокнот показавшиеся ей удобными рецепты из маминой поваренной книги. Родители пропадали на работе, Лена ушла погулять с Катёнком, и Рада наслаждалась тишиной дома.
Сёстры вернулись раньше, чем обещали. Поспешно спрятав блокнот, Рада шагнула навстречу своим младшим и наткнулась на озабоченный взгляд Лены.
— К тебе приехали, — тихо проговорила она.
— Чего? Кто? — не поняла Рада.
— Человек в большом белом фургоне. У него чёрная одежда и белая маска на рту. Сказал, его зовут Врач, и он ищет девушку, которая недавно пришла из леса. И описал тебя.
— Ого… — Того, что Врач станет искать её, Рада не ожидала. — А чего он хочет?
— Не знаю, я сама его не видела. Мы гуляли с Катей, а к нам подошёл Василий, который из СОБов, и попросил тебе передать. Говорит, чтобы ты к воротам вышла.