За краем

Катриша Клин

– Я…попала туда случайно. А он был уже там…или пришел позже. Я не знаю. Я просто вышла подышать, а потом подошел он.

– И вы не подумали, что это подозрительно?

– Что именно?

– Парень находится на крыше ночью?

– Так и я там была. Если бы я сочла его подозрительным, то могла бы сказать, то же самое и о себе.

– А почему вы остались с ним на крыше, раз не знали этого человека?

– А я не говорила, что не знала его.

– Так, значит, вы утверждаете, что вышли на крышу, встретили там Романова Алексея Геннадиевича, мило с ним

пообщались все там же, на крыше и затем благополучно ушли оттуда?

– С кем? Кто еще за Алексей Геннадиевич?

– Вы же сказали, что знаете этого человека? – и он указал пальцем на лицо Айса.

– Алексей Геннадиевич? – я даже засмеялась. – А сам говорил Айс, Айс.

– Что, простите?

– Нет, ничего. Да, все было именно так. – Я медленно приходила в себя, туман, который до этого обволакивал мои мозги, наконец, разошелся, и я с интересом вгляделась в лицо следователя. Или кто он там?

– И вас не смутило и не удивило, что этот парень там находится?

– Нет.

– И вы не видели, как он убивал?

– Что? Убивал? Да, вы с ума сошли! Он там вообще другим занимался!

– Чем? – удивительно бесцветные и ничего не выражающие глаза полицейского заметно заблестели. Он хотел посадить Айсика, но до сих пор не мог этого сделать. И что он ему такого сделал?

– Это к делу не относится. – Вызывающе поднятая бровь единственное последствие моего раздражения. Да сколько можно? Я хочу домой.

– Хорошо. Раз вы не хотите сотрудничать со следствием. Может, вам стоит посидеть пару дней в камере и подумать?

– По какому праву? Вы вообще знаете, кто мои родители? – бешенство застилало глаза, но я не дала ему волю, и вовремя. В дверь тихонько постучали и в сером, таком же безличном, как его и его хозяин, кабинете, появился молодой человек.

– Тут такое дело. За ней батяня приехал. Вышка сказала, проводить. Вы закончили?

Скоро домой.…Даже пять минут нахождения в этом месте, будто высасывало все соки и доброжелательность. Поэтому, проторчав тут около трех часов, сил не было никаких, лишь упрямство и злость, не знающая, куда ей деваться.

– Хорошо. – Сквозь зубы прошипел полицейский. – Вы свободны. Но, если у нас появятся доказательства, вы со своим дружком поплатитесь за то, что сделали. Он- то уж точно…

Брр..мерзкий тип.

Выйдя из неприятного, мерзкого здания, посмотрела на дисплей телефона, проверяя, кто звонил. Оказалось, что пара незнакомых номеров, Настя и Ирина Петровна. Оглядевшись, заметила дорогую машину, мигнувшую вдруг фарами. Так, не отцовский автомобиль. Так, кто тогда?

Стучу в окошко. Оно опускается, и передо мной появляется довольная мордашка подруги, а за ней, за рулем….Флам!

– О, мой бог! Вы- то тут откуда?

– Садись, сейчас все расскажем.

М-да…заинтересовали…

***

Проснувшись и оказавшись в мягкой знакомой постели подруги, неспешно протерла глаза, потянулась. Интересно, который час?

Но узнать этого не удалось, в комнату влетела растрепанная, удивленная Ирина Петровна, Катина экономка.

– Что случилось, Ирина Петровна?

–

Катенька…Катеньку полиция увезла. Они сказали, что ее в убийстве подозревают. – Она опустилась рядом со мной на постель и заплакала, спрятав лицо в руках.

– Что? Как забрали? Какое убийство?

– Я не зна-а-а-аю… Они просто приехали и забрали.

– А вы Катин родителям звонили?

– Да, они трубку не берут, заняты.

– Как же так-то? Может, это ошибка? Может, они случайно ее забрали?

– Я не знаю.

– Перестаньте, пожалуйста. Не плачьте, все образумится. Все обязательно образумится.

Из сумочки, что лежала рядом с Катиным письменным столом, послышалась знакомая музыка. Мобильник. Интересно, кто? Родители? Нет, незнакомый номер.

– Алло.

– Здравствуй, крошка. Не отвлекаю? – голос был подозрительно знакомым. А «крошка» жутко резало слух. Кто бы это мог быть?

– Кто вы?

– Эй, обижаешь. Это Флам. Ну, помнишь, кафе, авария, больница? Может, встретимся сегодня?

– Так…ты же в больнице?

– Это долгая история, хочешь, при встрече расскажу?

– Прости, но у моей подруги проблемы…

– Может, я могу помочь?

– Вряд ли.

– А если подумать? – голос его стал каким-то приглушенным, недовольным, что кто-то не верит в его абсолютную способность, исправлять все.

– Думаю… - я уже было хотела отказаться, но Ирина Петровна, жадно прислушивающаяся к разговору, ритмично покачала головой, заставляя, принять предложение. Ее взмахи руками, мимика – смешили, но я не смеялась, прекрасно понимая, что это нервное. Женщина слишком волнуется за ту, кого почти сама вырастила и любила, как дочку. – Думаю, ты можешь помочь. Ты на машине?

– Да, я всегда на ней.

– Тогда приезжай по адресу, я тебе кину его смской.

– Окей, детка, жди.

Быстро напечатав Катин адрес, выученный, кажется, наизусть до такой степени, что вылей на меня кто-нибудь холодную воду с утра пораньше, я скажу именно его, даже не успев проснуться. Просто за те два года, что мы дружим, с нами случалось настолько много всего, неприятного и великолепного, странного и офигенного, что мы, будучи свободными, не обремененными родительской опекой, непременно находили что-нибудь еще. И возвращаясь из очередного клуба, дома, яхты или еще из какого-нибудь места, ехали именно сюда, где всегда была Ирина Петровна, обязательно понимающая и дружелюбная. С ней можно было, и поговорить и пьяно поплакаться, поесть ее прекрасной еды и просто поспать в этом уютном доме.

Белый изнутри и снаружи, он был, будто бы маленьким островком надежды на светлое будущее, надежды на спасение, на любовь. А в некоторые моменты – маленьким причалом, где ты останавливался, чтобы отдохнуть. Великолепный дом с великолепными людьми, что постоянно там проживали. Мирное царство, отделенное от зла, корысти и зависти белой стеной любви.

– Все, Ирина Петровна, он сейчас приедет.

– Да? Он поможет? – глядя в эти обеспокоенные, заблестевшие надеждой глаза, я только кивнула. Понятия не имею, поможет или нет.