За мечту. За Веру. За любовь
Шрифт:
– Вера, ты совсем нам не рада?
– Рада, конечно, – ответила я. – Но все это несколько внезапно.
– А я говорил! – вмешался Влад. – Нужно было рассказать заранее.
– И давно вы это планировали? – устало спросила я.
– Пару месяцев, – ответил Макс и беззаботно пожал плечами, но потом наткнулся на мой полный негодования взгляд и затараторил: – Ну а что такого, Вер? Да, мы решили, то есть Жданов решил, что здесь тренироваться спокойнее. И дешевле. И вообще…
– Что вообще, Максим Александрович?
–
– Тебе потребовалась пара месяцев, чтобы понять это? – я вскочила и опрокинула на себя чашку. Кофе темным пятном расползся по новому светлому джемперу. Я сквозь зубы выругалась, пытаясь справиться с выступившими слезами.
– Вера!
Но я уже схватила куртку и бросилась на улицу.
Ледяной ветер вперемешку с морскими брызгами ударил в лицо. Я сделала глубокий вдох и быстрым шагом направилась в сторону канатной дороги.
Он догнал меня почти сразу, но некоторое время шел на расстоянии, не решаясь ни окликнуть, ни подойти. Я из чистого упрямства свернула к кассам нижней станции и, купив билет, запрыгнула в вагончик…
Макс оказался рядом в одно мгновение. В небольшой кабине, рассчитанной на двоих, стало ужасно тесно. Я попятилась, мужчина обхватил меня за талию, не позволив упасть на жесткое сиденье, и прижал к себе.
– Русланов, пусти! – прошипела я.
– Даже не подумаю, – ответил Макс и заглушил мой протест поцелуем.
Я сдалась быстро. Слишком быстро. Не видя смысла разыгрывать оскорбленную невинность. Я хотела, чтобы этот невыносимый мужчина остался со мной. И боялась, страшно боялась снова оказаться зависимой от собственных чувств. Я верила – или хотела верить, что Максим другой. А он сжимал меня в своих объятиях, нежно и в то же время по-хозяйски скользя руками по моему телу, и целовал. Целовал так, что у меня кружилась голова и подгибались колени.
– Ты простишь меня? – прошептал Русланов, когда мы снова оказались на твердой земле.
– За что? За то, что пропал? Или за то, что имел наглость вернуться?
– За то, что еще не раз сделаю тебе больно.
– И ты так легко признаешься в этом?
– Я хочу быть честным.
– Пока выходит не очень, Русланов.
– Так ты простишь меня? – повторил он и, обхватив за затылок, притянул к себе, сталкивая нас лбами.
– А нужно? – прошептала я и потерлась кончиком носа о его нос.
– Я хочу, чтобы ты приняла меня таким, какой я есть.
– Наглым и самоуверенным?
– И бесстыжим. – Его пальцы мягко скользнули по моей щеке.
– И что я получу взамен? – спросила я.
– Меня, – ответил он просто. – Разве этого мало?
– Это слишком много, Максим, я боюсь, что не потяну.
– А ты просто попробуй, Вера. Давай просто начнем все с начала.
– Давай, – согласилась я. – Ближайшие пару месяцев я совершенно свободна.
– Теперь уже нет, – ответил Русланов.
Глава
Вера
– Так это и есть таинственный дом на обрыве? – спросила я, с интересом рассматривая высокий глухой забор, за которым притаилась резиденция Жданова.
– Он самый, – тяжело вздохнув, ответил Русланов и нажал на звонок.
Я видела, что он страшно переживал из-за моего предстоящего знакомства со Ждановым и его женой. Переживал так сильно, будто представлял своим родителям глубоко беременную пассию, которой к тому же только исполнилось восемнадцать.
Хотя на самом деле между нами, кроме пары торопливых поцелуев у моего подъезда, ничего и не было. Добившись моего согласия, Русланов с головой ушел в работу.
Я знала, что на вечеринке в честь их возвращения из Москвы настояла жена Артура, давняя подруга Макса – Ксюша. В прошлом довольно успешный боец ММА, Ксения Раткевич ушла из спорта из-за травмы. И из-за мужа, который ее тренировал. Артур Жданов так и не смог обуздать свой характер и позволить жене продолжить спортивную карьеру. Но семейная жизнь у ребят в итоге сложилась.
– Ух ты, – восхитилась я, когда калитка открылась и мы оказались в просторном дворе.
Дом старой немецкой постройки стоял на самом краю обрыва. Наверняка раньше из окон мансарды можно было увидеть море, но с тех пор прошло много лет, деревья успели вырасти, а сам дом пережил не один ремонт. Несмотря на то, что серпантинный спуск был совсем рядом, во дворе царила странная для центра города тишина. Посыпанные гравием дорожки были сплошь завалены опавшей листвой, а в углу, под навесом примостился знакомый черный Range Rover.
– Так и будете стоять посреди двора? – недовольно пробурчал с крыльца хмурый мужчина лет тридцати, одетый в простые синие джинсы и футболку. – Холодно же, не май месяц.
– Но это не мешает тебе каждое утро гонять меня на пляж на пробежку, – вместо приветствия обиженно заметил Максим.
– Главное, что у меня есть на это твое добровольное согласие! А остальное меня волнует мало, – усмехнулся Жданов и добавил совсем другим тоном: – А девушка, кажется, все-таки замерзла.
И он посторонился, пропуская нас в дом.
– Добрый день, – смущенно проговорила я, оказавшись в довольно тесной прихожей. Стены здесь были выполнены темными деревянными панелями, а под потолком горел тусклый светильник.
– Здравствуйте, Вера, – ответил Артур и, не стесняясь, окинул меня изучающим взглядом серых глаз. – Вы с братом точно не близнецы?
– Я старше Влада на год с небольшим, – сказала я.
– Вы очень на него похожи.
– Да, – я улыбнулась. – Нам часто говорят от этом.
– У нас тепло, и мы ходим босиком, – сообщила хозяйка дома, появившаяся в дверях гостиной. – Но если нужны тапочки, то…