За мечту. За Веру. За любовь
Шрифт:
– Ты в этом сомневалась? – искренне возмутился я и притянул ее за руку к себе. Спросил тихо-тихо: – Ты же не против?
– Ничуть…
Ее щеки и нос были холодными, а длинный полосатый шарф до ужаса колючим.
Она звонко смеялась и позволяла себя целовать. И я сходил с ума от ее запаха, от ее вкуса, от нее самой.
– Подожди, это еще не все, – опомнился я, когда ее ледяные пальцы проникли под мой свитер и скользнули по пояснице.
– Помочь? – спросила Вера, смущенно спрятав руки
– Если хочешь, – ответил я.
От машины мы вернулись с большим креслом-мешком, корзиной для пикника и еще одним пледом.
– Русланов, ты решил меня споить? – произнесла Вера, с сомнением глядя на бутылку мартини.
– Если только совсем чуть-чуть. Я буду пить апельсиновый сок, а ты – апельсиновый сок и мартини, – ответил я и достал бокалы. – Все честно.
– Ммм… Мартини, пляж… Да, Русланов, ты умеешь удивлять.
– Основная часть программы еще впереди, но нам нужно поторопиться. – Я наполнил бокалы и протянул ей тот, где был алкоголь. – Идем.
– Куда? – спросила девушка, но я не стал ей ничего объяснять.
Когда мы поднялись на дюну, солнце уже коснулось горизонта. Низкие тучи, весь день висевшие над морем, расступились как по волшебству.
– Закат, – прошептала Вера. – Как красиво!
– За нас, – ответил я и отсалютовал ей апельсиновым соком. Девушка сделала осторожный глоток.
Алый диск плавно опускался в море. Я обнял Веру со спины, зарываясь носом в ее макушку.
Она засмеялась, сделала еще один глоток и повернулась в кольце моих рук.
На ее губах был вкус мартини. Солнце село, и на берег опустились сумерки. А я все целовал и целовал податливые девичьи губы.
– Холодно, – вдруг прошептала Вера.
Я нехотя отпустил ее.
За дюной ветра не было. В жаровнях весело потрескивал огонь. Вера осторожно устроилась в кресле, и я протянул ей вновь наполненный бокал.
– У вас завтра самолет, – вдруг сказала она, возвращая меня в суровую действительность.
– Завтра утром, – подтвердил я.
– И тебе не нужно собираться?
– Все уже готово. Можно выезжать в аэропорт.
– А я?
– Что?
– Как быть мне, Макс? Просто ждать?
– Ждать, – согласился я.
– А я смогу?
– Это ведь не сложно…
– Ждать и догонять – это самое страшное, Максим, – проговорила Вера тихо.
Вместо ответа я забрал у нее из рук бокал, аккуратно вернул его в корзину, а потом устроился в кресле и прижал девушку к груди.
– Не нужно ждать, Вер. Ты просто живи.
– Думаешь, это так просто?
– Не думаю. Я знаю. Перед боем полезно отключать мозги.
– И ты предлагаешь мне сделать тоже самое?
– Ага, – беззаботно ответил я и провел большим пальцем по ее приоткрытым губам. – Я вернусь самое позднее
– И звонить мне ты тоже не будешь?
– Как скажешь, моя хорошая.
– Вот и не звони!
– Не буду!
– Русланов!
– Что?
Я знал единственный способ заставить ее замолчать… Ссориться из-за ерунды не хотелось.
В этот раз на поцелуй она ответила сразу, не раздумывая. Подалась на встречу, прижимаясь все теснее.
– Вера, – протянул я и мягко провел костяшками пальцев по ее щеке.
Она прильнула к моей руке и прикрыла глаза.
Пробормотала:
– Что мы творим, Макс…
– Еще ничего, – ответил я и улыбнулся.
Угли в жаровнях давно прогорели. Стоило встать и подкинуть ещё. Но отпускать девушку не хотелось.
– Нужно возвращаться, – заметила Вера. – Становится прохладно.
– И совсем темно, – согласился я. – Думаешь, нам пора?
– Наверняка, у тебя утром самолет…
– Останешься сегодня со мной? – спросил я, когда верный Range Rover затормозил у ее подъезда.
Вера молчала долго, слишком долго.
– Так останешься?
– Давай поговорим, когда вернешься?
– Это значит нет?
Она не ответила. Просто вышла из машины и пошла к подъезду, не оборачиваясь.
"Какой же ты дурак, Русланов" – проговорил у меня в голове кто-то голосом Жданова.
Глава пятая
Макс
– Ерундой не занимайся, – прошипел Жданов, когда я остановился у двери в комнату, в которой спала Вера.
– Я не могу так, – ответил я и развел руками.
Влад, ожидавший нас в тесной прихожей, пренебрежительно фыркнул.
– Телячьи нежности, – пробурчал Артур и направился к выходу. – Только девчонку расстроишь.
Он был прав. Но я ничего не мог с собой поделать. Мне нужно было увидеть Веру еще раз, чтобы потом полностью сосредоточиться на бое.
К моему удивлению, она не проснулась. Видимо, действительно устала за вчерашний вечер, за который я получил и от Жданова, и от Измайлова. Влад был особенно изобретателен в ругательствах, и я справедливо полагал, что следующие несколько дней превратятся для меня в пытку. Да только при мысли о том, что я целую неделю буду за тысячу километров от моей девочки, начинало подташнивать. И думал я отнюдь не о поединке.
Вера спала, свернувшись в комочек, словно и во сне пряталась от всего мира, и я с трудом смог найти среди горы одеял и подушек вздернутый носик. Мягко коснулся ее щеки рукой, и девчонка недовольно засопела, но не проснулась. С трудом поборов желание лечь рядом, я аккуратно поправил одеяло и бережно поцеловал Веру в макушку.