За Отчизну
Шрифт:
– Ты, Ян, решил правильно. Нам с пражскими толстосумами не по пути. Иди ты в Пльзень, а я буду собирать народ на Элеонскую гору. Потом выберем место, где соединимся со всеми, кто за нами пойдет. А тогда дружно двинемся на Сигизмунда и его сторонников.
Оба друга медленно двинулись от староместской радницы к Новому Месту. К Яну Жижке подошел Ратибор;
– Пан Ян! Что вы прикажете моему отряду?
– Собирайтесь, доставайте телеги, грузите все добро, а главное - съестное, и сегодня в ночь двинемся на Пльзень - нечего здесь нам зря
– Моим старикам здесь теперь вовсе делать нечего. Отец с нами пойдет. Только где лошадей достать?
– Лошадей? Пойди во двор архиепископского дворца - там стоят захваченные у рыцарей лошади. Найди Прокопа Большого и скажи ему, что я приказал выдать тебе пару хороших коней, а телегу найди уж сам. Помни: собираться у новоместской радницы.
Ян Жижка хлестнул коня и поскакал вдоль Большой площади. За ним, привстав в стременах, пустились все остальные.
В глубоком раздумье воевода подъехал к дому новоместской радницы и только тут, очнувшись от своих невеселых мыслей, заметил, что вся площадь была переполнена вооруженными людьми.
Толпа была возбуждена и глухо волновалась. Отдельные голоса слились в сплошной гул. Площадь напоминала исполинский улей.
Навстречу воеводе выехал Хвал из Маховиц:
– Брат Ян, наши разъезды задержали под Книном шестерых рыцарей. Люди говорят, что они из отряда Петра Штеренберкского. Народ требует казни убийц безоружных братьев и сестер из Усти под Лужницей,
– На виселицу! В костер их, слуг антихриста! Казни, казни требуем!
Ян Жижка, суровый и решительный, сошел с коня и поднялся на крыльцо радницы. За ним взошли и его спутники. На крыльцо вынесли несколько кресел и скамьи. Ян Жижка, Микулаш из Гуси и другие вожди восставшего народа разместились на них. Из толпы вышел седой старик крестьянин и смело обратился к сидящим на крыльце:
– Мы все, собравшиеся тут воины за чашу, просим справедливого суда над убийцами трехсот путников из Усти.
– Пусть приведут задержанных! Их будет судить народ!
– возвысил голос Микулаш из Гуси.
К крыльцу подвели шестерых рыцарей, окруженных воинами.
– Кто может показать против этих людей?
Из толпы выступили трое ремесленников. Один из них снял шапку и, поклонившись, сказал:
– Я, Православ из Книна, и двое моих земляков - Бартош и Томаш - своими ушами слышали, как эти пятеро между собой похвалялись убийством наших братьев под Книном.
Штепан и Ратибор подошли поближе к задержанным. Взглянув в лицо одного из рыцарей, стоявшего с краю, Штепан тотчас узнал грубияна на постоялом дворе.
– Как ваше имя?
– бесстрастно обратился Микулаш к крайнему.
– Альфред фон Фруг.
– Имя следующих?
– Бедржих из Боратани, Ольдржих из Седличаны, Гайк из Книна.
– А ваше?
– спросил Микулаш у пятого, стоявшего отдельно от всех.
Ратибор толкнул Штепана в бок:
–
– Рожа как будто знакомая, но не припоминаю, где его видел.
– "Золотой кабан" помнишь?
– А и верно! Это ж барон Ульрих фон Зикинген! Был мальчишка, а теперь вон какой красавец стал!
– Так как же ваше имя?
– строго повторил вопрос Микулаш.
– Его имя барон Ульрих фон Зикинген!
– крикнул Ратибор.
– Как, барон, ваша рука?
– насмешливо обратился он к барону.
Тот медленно, не опуская высоко поднятой головы, повернул свое высокомерное лицо к Ратибору и, смерив его презрительным взглядом, отвернулся, ничего не ответив.
– Ваше имя, рыцарь?-задал вопрос Микулаш шестому рыцарю и, прежде чем тот ответил, нагнулся к Яну Жижке и сказал ему тихо несколько слов.
Ян Жижка только утвердительно кивнул головой.
– Вилем Новак из Коуржима.
Штепан вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть лицо рыцаря.
– Кто желает показать против этого рыцаря?
– снова разнесся по площади мощный голос Микулаша.
Толпа молчала. Хвал из Маховиц выступил перед Микулашем:
– Этот рыцарь во время задержания остальных был в их обществе, но участие свое в убийстве отрицает.
– Альфред фон Фруг! Сознаетесь ли вы в убийстве безоружных селян под городом Книном?
– Что там признаваться! Жалею, что этого молодчика не успел повесить, - кивнул головой Альфред фон Фруг на Штепана.
– А на вас всех, еретиков, дьявольское отродье, я плюю!
– громогласно закончил он и с остервенением плюнул в сторону Микулаша.
В толпе разнесся зловещий гул, но Микулаш поднял руку, и все вновь затихло.
– А вы, остальные?
Бедржих, Ольдржих и Гайк опустили голову и ничего не отвечали. Барон выступил вперед и небрежно бросил:
– Я выполнил лишь приказание пана Петра из Штеренберка.
– А вы, рыцарь Вилем Новак?
– Я никогда не участвовал и не мог бы участвовать в этом злодеянии. Это же я сказал и им всем, когда случайно оказался по дороге в их компании...
– Он лжет!
– перебил пана Вилема барон.
– Пан Вилем вместе со всеми нами участвовал в уничтожении еретиков.
Микулаш и Ян Жижка обменялись многозначительными взглядами.
Пан Вилем остолбенел от неожиданного обвинения. Штепан рванулся вперед к крыльцу.
– Брат Хвал, - вмешался Вацлав Коранда, - обнаружена ли на оружии задержанных кровь?
Хвал из Маховиц обернулся к пожилому воину;
– Брат Иво, что ты скажешь?
Пожилой воин приблизился к крыльцу и вручил сидящим шесть поясных мечей. Все мечи были тщательно осмотрены. Пять мечей были положены налево, а один меч Ян Жижка поднял над головой:
– Чей этот меч?
– Мой, - ответил пан Новак.
– Кто из братьев желает сказать что-либо в защиту обвиняемых?
Микулаш обвел глазами стоявших вокруг. Все молчали.