За Отчизну
Шрифт:
Прошло несколько дней. Однажды в комнату скорее вбежали, чем вошли Брженек, Коранда, Ян Рогач, Прокоп Большой, Прокоп Малый и другие помощники Жижки. Скоро вся комната наполнилась народом, так что негде было повернуться. Перед Яном Жижкой стоял с взволнованным лицом Брженек:
– Гонец вернулся, брат Ян.
– Давай его сюда, - невозмутимо проворчал Жижка усаживаясь.
Штепан вошел и, сияя, вручил воеводе большой свиток.
– "Пан Вацлав из Дубы шлет пану Яну Жижке из Троцнова свой искренний привет и почтение..." - начал громко читать ответное послание Коранда.
Послание было короткое и ясное. Пан
Когда Коранда окончил читать письмо и вновь вручил его Жижке, в комнате сразу стало шумно. Коранда просил простить его недоверие к мудрости и проницательности вождя; иные расспрашивали Штепана о том, как его принял командующий имперскими войсками, один из наместников Сигизмунда. И сколько бы продолжался еще этот шум - неизвестно, если бы резкий голос Яна Жижки не положил конец всем этим оживленным разговорам:
– Братья! Оставьте болтовню и готовьтесь к выходу из города. Каждый пусть сейчас же отправится на свое место и приступит к исполнению долга. Брат Брженек, ты вместе с братом Штепаном Скалой условьтесь с паном Вацлавом из Дубы о всех подробностях перемирия.
В крепости началось оживление. Слух о выступлении из города быстро разнесся среди воинов.
В кузнице Войтеха работало десятка два помощников. Тут были и городские кузнецы и деревенские ковачи, и те и другие беспрекословно повиновались каждому слову старого оружейника. Работы было по горло. Здесь отковывали наконечники для копий, там обивали толстыми железными полосами с острыми шипами тяжелые крестьянские цепы - излюбленное оружие Яна Жижки. Несколько парней возились, починяя большие, тяжелые телеги, прилаживая к ним щиты с отверстиями для тарасниц, луков и арбалетов.
Гавлик был занят выдачей воинам уже готового оружия и починенных воинских доспехов. Он был, по-видимому, очень горд этой ответственной обязанностью и поэтому держал необычайно высоко свою рыжую кудлатую голову.
– Тебе что надобно?
– сурово спросил он робкого здорового крестьянина.
– Да на голову что-нибудь.
Гавлик с видом специалиста глянул на большую нечесаную голову парня и нахлобучил на него шлем.
– Как раз, словно родился в нем! Как звать? Какой общины?
– Микат Одраный из Бланицы, - улыбаясь, ответил парень, ощупывая обеими руками железную обновку.
– Запиши!
– крикнул Гавлик Божене, сидевшей неподалеку с огромным листом бумаги и пером в руках.
– Микату Одраному из Бланицы один барбет... Следующий, подходи. Пиши: Блажену Броде из той же общины один наконечник и копье и один топор.
Ратибор сидел неподалеку, уничтожая большой кусок сыру, запивая его пивом.
– Ратибор! Эй, Ратибор!
– донесся крик посыльного.
– Иди скорей, тебя воевода кличет!
Ратибор бросил недоеденные сыр и хлеб, наспех допил пиво, надел шлем и быстрыми шагами поспешил за посыльным.
Ян Жижка встретился ему на пути в замок.
– Слушай, сынок, на днях мы выступаем из Пльзеня. Слыхал об этом?
–
– Ты со своей сотней пойдешь в голове отряда. Подбери самых добрых ребят. Сколько у тебя в сотне воинов?
– Сегодня пятьдесят семь - те, что могут сами идти и биться, да двенадцать ребят еще от ран не оправились.
– Хорошо. Возьми с пяток самых здоровых искусных лучников. С ними будешь идти на расстоянии стрелы впереди от отряда. Чтобы зорко смотрел во все стороны! Нас мало - того и гляди, паны в мешок возьмут нас...
Ратибор поспешно направился к своей сотне.
20 марта, едва первые, робкие лучи рассвета окрасили в розовый цвет верхушки башен пльзенской крепости, в лагере загремели барабаны и протяжно завыли трубы. Через какие-нибудь полчаса весь отряд Яна Жижки и Брженека Швиговского уже построился в походную колонну и был готов к выступлению.
Ян Жижка вышел вперед и сказал:
– Братья! Сейчас мы отдаем врагам этот город, чтобы уйти в нашу новую твердыню - Табор. Собирайтесь с мужеством и верой, ибо враги наши многочисленны и будут пытаться, не допустив нас до Табора, уничтожить на дороге. Требую от вас всех самого строгого послушания вашим начальникам, терпения и беспримерного мужества!
И тут же все воины как один запели боевой гимн, недавно сложенный народным певцом Яном Чапеком.
Ян Жижка вскочил в седло и махнул булавой. Вновь загрохотали барабаны, и братское войско направилось к воротам крепости. Впереди ехали Жижка и его ближайшие помощники. Знаменосцы везли знамя с изображением чаши, далее шли пешие воины, окружавшие обоз из двенадцати телег, на которых ехали те, кто не мог идти пешком.
В воротах отряд остановился. В сопровождении нескольких латников из крепости выехал Брженек Швиговский. Перед ним ехал воин с белым флагом. После нескольких минут переговоров парламентеры разъехались, и братское войско выступило из крепости. Ратибор со своим небольшим отрядом шел впереди колонны.
Весна была в полном разгаре. Недавно сошел последний снег. Колеса тяжелых телег глубоко погружались в дорожную грязь. Лошади, запряженные цугом, с трудом тащили нагруженные телеги. Пешие воины шли гуськом по обочинам дороги. Весеннее солнце блестело на вычищенных шлемах и нагрудниках воинов. Ветер развевал хоругвь, плывшую в голове колонны рядом с крупным белым конем, несшим на себе воеводу братского отряда Яна Жижку. На телегах сидели еще не вполне оправившиеся от ран воины, дряхлые старики и старухи, дети. Молодые жены и сестры бойцов бодро шагали рядом.
По обеим сторонам дороги на расстоянии пущенной стрелы стояли плотными рядами войска католического союза панов и недавно прибывших свежих подкреплений, присланных императором Сигизмундом своему наместнику Ченку из Вартемберка.
Невдалеке, на пригорке, окруженный блестящей свитой, сидел на вороном коне пан Вацлав из Дубы и с интересом наблюдал выход из города грозных войск Яна Жижки. Пан Вацлав полагал, судя по сопротивлению, какое оказывал Ян Жижка его войскам, что у народного вождя по меньшей мере должно было быть тысячи две-три воинов, и пан Вацлав был несказанно удивлен, когда мимо него из города вышел отряд в четыре сотни пеших воинов, с десяток конных, включая самого Яна Жижку, да двенадцать телег; вместе с отрядом двигалась большая толпа женщин, детей, стариков.