За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином
Шрифт:
— Николай, ведь ты знаешь, что я иду на Землю.
Это объяснило мне всё, всё встало в моей голове на свои места.
— А Нелли? Как она? — ужаснулся я при мысли, что она останется здесь одна.
— Нелли последует за мной, — просто ответил мне Евгений и продолжил: — Года через три-четыре она пойдёт на Землю так, чтобы нам встретиться вновь, и там быть вместе, а до этого момента будет жить в Долине Перехода.
Я подумал про себя, что это та местность, где я встретил Ядвигу, польку. И внутренне получил утвердительный ответ, как будто я сам себе и ответил на поставленный вопрос.
Пока
— Куда всё это денется, Евгений? — спросил я.
— Картины пополнят имеющиеся галереи и здесь, в Васильках, и в некоторых других городах. А самые ценные уйдут во всеобщее достояние Вселенной, с моим именем.
К нам подошла Нелли. Евгений, обняв её, прижал к себе. Трое людей в белых одеждах ждали, не мешая нам вести разговор.
— Нам время уходить, — сказала Нелли со слезами на глазах.
— Я знаю, милая… Николай, не хочу долгих слов прощания. Мы уходим и, наверное, уже не встретимся… Будь счастлив!
— Удачи тебе, Николай, — тихо добавила Нелли. И они, как дети, держась за руки, пошли к людям в белых одеждах.
Я тоже вышел из дома. Во дворе меня ждал Бен. Он тоже был удивлён происходящим.
— После всё объясню, — бросил я ему на ходу, увлекая его за собой вдаль от дома, повинуясь всё тому же внутреннему голосу.
Отойдя немного от дома, мы остановились и оглянулись. Евгений всё также прижимал к себе Нелли. Они тоже отошли от дома. И… В какой-то миг дом исчез… Лишь лёгкое сероватое облачко зависло в воздухе на месте дома, которое тут же рассеялось.
Мы с Беном вопросительно посмотрели друг на друга. Ни он, ни я не могли объяснить, что это было. Но всё тот же внутренний голос заговорил во мне: «Было прахом и стало им» … Во мне в последнее время очень часто звучал этот голос, идущий откуда-то изнутри. Я ещё не знал, откуда этот зов. Несколько позднее его природу мне объяснит Учитель.
Все, кто был возле дома, резко куда-то исчезли. И мы с Беном тоже отправились ко мне домой.
Бену очень понравился мой дом. Он осмотрел всё, что его заинтересовало, и не только в доме, но и вне его. Я не сопровождал Бена и не объяснял, что есть что, и почему так, а не иначе. Он сам спросил меня:
— Ник, а почему ты до сих пор один?
— Так вот вышло… — я уклонился от прямого ответа.
— Почему? Разве ты не хочешь быть со своей любимой? — Бена это удивляло, а мне бередило душу.
— Бен, я ещё не видел её, — просто ответил я.
— Но почему, Ник? — не унимался Бен.
— Этого я и сам до сих пор не знаю… Видимо ещё не пришло время нашей встречи.
— Как это так? Странно… — Бен как бы разговаривал сейчас сам с собою, но, обернувшись ко мне, сказал: — Не отчаивайся, Ник, значит, так угодно Богу. Вы обязательно встретитесь, — заверил меня Бен и пошёл на улицу, задумавшись о чём-то своём, бросив лишь на ходу: — Я посмотрю твой дом с улицы. Ты не против?
— Нет, иди…
Он ушёл, и ушёл надолго. Это я ощущал внутренне: Бен не говорил мне ничего, но, видимо, чаще и чаще задумывался о своих проблемах. На возникающие вопросы теперь он пытался отвечать себе сам. Он взрослел. Это меня радовало.
Бена долго не было, и у меня было время подумать о себе самом, о том открытии, что я сделал недавно для себя: я пытался «бежать» от собственного «я», которое не давало мне покоя, исподтишка угнетало меня, ставя безответный вопрос: «Почему я не могу увидеться с Тамарой? Почему?» Подобные мысли наводили на меня тоску и отчаяние. Собрав все силы, я отбросил прочь от себя всю свою боль. Ведь у меня в гостях был Бен, завтра я должен его вернуть Учителю. И не известно, когда ещё мне позволят вновь взять его к себе хоть на несколько дней. Решив устроить королевский ужин, я принялся за работу…
Когда Бен, понурив голову, вошёл в столовую, он ахнул от увиденного:
— Ник… ты… да ты… ты просто волшебник!
— Пировать, так пировать, — я искренне был рад неподдельному счастью Бена.
Он был в восторге, а для меня это не представляло особого труда… Уже не представляло труда! Внутренне я порадовался, ведь не так давно самые простые вещи были для меня почти недосягаемыми. Теперь я был сам себе хозяин. Я мог делать всё, что меня заинтересует, к чему возникало желание.
Вечер удался на славу. Мы много вспоминали, подшучивали друг над другом, смеялись до слёз. Даже вспоминая о самом больном для каждого из нас, грусть не приходила. Я же был счастлив вдвойне: и за Бена, что он так весел, и за себя, что смог сделать его в этот вечер счастливым.
Далеко за полночь мы решили лечь отдохнуть. Спать совсем не хотелось. Видимо, мы были сильно возбуждены событиями последних дней и бурными воспоминаниями прошлого, и строительством планов на будущее. И мы проговорили почти до утра.
— Ник, как жаль, что нам завтра расставаться. Надо было у Учителя на большее отпроситься…
— На большее, наверное, нельзя.
— Почему, Ник?
— Если б было можно, тебя отпустили бы на больший срок. Я вообще думал только повидаться с тобой. Ты ведь учишься. А учёба превыше всего.
— Ну и что? Подумаешь, какой-то месяц пропущу, после наверстать можно.
— Бен, ты снова за своё. Я ведь говорил тебе, Учитель дан на определённый срок. Ты и так много упустил. Куда же ещё на дольше отпускать тебя. Ведь тебе, Бен, и так придётся очень многое навёрстывать.
— Я совсем забываю про этот срок. Я ведь обещал тебе, Николай, что исправлюсь. Я сдержу своё слово.
— Я верю тебе.
— Я знаю… — немного помолчав, он заговорил более оживлённо и весело, — а вообще, здорово получилось отдохнуть, правда, Ник?!
— Конечно, и если ты счастлив, то я рад за тебя. Но давай немного отдохнём. Тебе завтра возвращаться и снова начинать работать над собой. Это требует много сил и энергии.
— Работать над собой? — переспросил Бен.
— Да, ведь приобретая знания, ты совершенствуешь себя. Значит работаешь над собой!
— Я не думал о своей учёбе так…
— Но именно с этой позиции надо подходить к учёбе, только так будет смысл от неё и польза. Иначе — пустая трата времени.
— Да… Знаешь, Ник, мне надо обо всём хорошо ещё раз подумать, ты отдыхай. Если усну — разбудишь. Хорошо?