За последним вздохом
Шрифт:
Лерисса почему-то обиженно засопела.
— Да, мы не лорды и у нас не дворец, — заявила она, уперев руки в бока и приняв такой вид, словно Кольтира уже достал ее своими жалобами на недостаточно роскошный прием. — У нас нет конюшни с конюхом для шикарных породистых лошадей…
— Я все равно бы никому не доверил Тумана, — возразил он вежливо и терпеливо.
— Мы едим из простой, не золоченой, посуды…
— Я вообще не ем, — напомнил Кольтира.
— А я хожу по дому и по улице в штанах, и не намерена…
— Да хоть без штанов, я разве против, —
— Ну, знаешь ли! — возмутилась Лерисса. Она окинула его быстрым взглядом, выискивая, к чему бы прицепиться, чтобы его уесть, но вмешался Тассариан.
— Идиллия, — усмехнулся он в бороду, стоя на пороге дома и прислонясь к косяку. — Вечность бы на вас смотрел.
— Люди не живут так долго, — возразил Кольтира. — Чтобы вечность, тебе надо еще и Лериссу убить. Из нее, похоже, знатная упырица выйдет. Хмм… Или лучше банши?
Вопрос неожиданно заинтересовал его. Для превращения в банши требовалось наличие магических способностей у жертвы, а у людей они были не у всех. Но склонность к магии передавалась по крови, у Тассариана с ней все было в порядке, да и Киллорен вряд ли свой знаменитый подвиг на одном умении махать мечом вытянул. Как минимум, к Свету взывал. Так что Лерисса вполне могла обладать потенциалом. А голос у нее уже подходящий — громкий, звучный.
Тассариан шутки не ценил. Помрачнел, нахмурился, что-то буркнул себе под нос, после чего развернулся и ушел в дом.
— Ты вообще думаешь, прежде чем что-то ляпнуть? — зло прошипела Лерисса и ушла вслед за братом.
Кольтира пожал плечами. А он-то тут при чем? Он устроил Тумана на постой в сарае, объяснил ему ситуацию, удостоился ободряющего тыканья мордой в плечо. Мол, я с тобой, что бы ни случилось. Вернувшись в дом, Кольтира застал снова милующихся брата и сестру.
— Не надо так говорить, — ласково, с мягким укором, произнесла Лерисса и погладила брата по щеке. Тассариана, здоровенного и жуткого рыцаря смерти с пугающими черными татуировками на роже.
Кольтира, к которому никто из живых не прикоснется по доброй воле, скрипнул зубами. Почему Тассариана — а не его — кто-то счел нормальным, не монстром, а человеком?!
Как-то вот так и потекла их совместная жизнь. Брат и сестра то грызлись, то обнимались, то просто молча и слаженно выполняли различные дела по дому и огороду. Лерисса пыталась строить из себя гостеприимную хозяйку, но все равно периодически цапалась с Кольтирой, так как, по сути, являлась одним из всего трех доступных ему развлечений. Охота на зверей и гноллов, секс с Тассарианом, подколки в адрес их обоих.
Кольтира прежде не имел привычки кичиться своим происхождением, но раз это смущало и злило Лериссу, то не отказывал себе в удовольствии. «А где скатерть?», «Ваши штаны вам очень идут, леди Лерисса», «Мы не можем просто так заявиться к Сальденам,
Занятная она была женщина, эта Лерисса. Она явно унаследовала от отца храбрость и боевой дух. Одни рассказы о ее приключениях в Нордсколе вызывали уважение — оказывается, Тассариан разнес Энкилу и Наксанар только потому, что Лерисса отправилась его искать, ввязалась в историю и попала в плен к Плети.
А еще в ее руках любой предмет превращался в оружие. Кухонным полотенцем и крепким словцом она гоняла воров, по ошибке сунувшихся в ее огород, сухим стеблем лебеды карала не брезгующего людоедством Сумрака за топтание грядок. Но при этом у нее не было никакого нормального оружия, только кухонные ножи, топор да вилы, и те в сарае. Живя в таком опасном регионе, надо было хотя бы мечом обзавестись.
То, что Кольтира с Тассарианом — рыцари смерти, ее или не пугало совсем, или она очень удачно это скрывала. Скорее всего, на нее действовал только саронит: настояв, чтобы по дому и двору они ходили без доспехов, Лерисса стала заметно расслабленнее.
Она требовала, чтобы мужчины садились с ней за стол, когда она ела — мол, одной неудобно. Резонные замечания Кольтиры, что если у нее есть лишняя еда, то лучше бы угостила бездомных, а не переводила на нежить, она игнорировала. Лерисса и так занималась благотворительностью: каждый день отдавала старшей даме из общины бедняков большую кастрюлю с супом. С возвращением брата — и его любящего охоту друга, — мясо в доме водилось постоянно, так что бездомным не на что было жаловаться. Впрочем, они все равно жаловались.
— Хотя бы чаю выпей, — потребовал Тассариан, послушно поглощавший все, что сестра положит ему в тарелку.
— Есть одной ей неудобно, а за стол с нежитью садиться — нормально, — ворчал Кольтира.
— Что поделать. Я так воспитана, — с видом чопорной дамы отозвала Лерисса.
— Рассказывай про воспитание, — фыркнул Кольтира. — Для детей героя, которые жили во дворце, у вас с Тассарианом ужасные манеры
— Мы же в деревне, — вступился за себя и сестру Тассариан, громко хрумкая маринованной редиской.
Кольтира смерил его надменным взглядом.
— И что?
— Да, мы люди простые. Не эльфы и не лорды. И сам не рассказывай мне про воспитание. Тебя разве в твоих эльфийских дворцах не учили, что невежливо отказываться от угощения? — возмутилась Лерисса.
Кольтира хмыкнул. Он не рос во дворцах. Жил в казарме, потом родители купили дом, потом снова вернулся в казармы. Тассариан об этом знал, но напоминать не хотелось.
— Странный цвет, — прокомментировал он, когда Лерисса поставила перед ним чашку с ярко-пурпурным напитком, весьма отдаленно напоминающим чай.