За последним вздохом
Шрифт:
Тассариан поймал брошенный на него злобный взгляд и оскалился.
– Злишься? Правильно делаешь. Только на себя надо злиться, а не на меня, - основательно уже доставшим Кольтиру язвительным и назидательным тоном произнес он.
– Что за дурость?
“Отвали! Какое тебе дело вообще?!” - хотел выплюнуть Кольтира. Хотел сказать ему, чтобы засунул свою помощь и защиту себе в зад. Кольтира справится и без него - вместе с остальными эльфами. Большая часть из них осталась в Мрачном Своде, и те, что в Цитадели, не откажутся от еще одного не самого слабого бойца в своих рядах. Наверно…
Но
– Назад!
– рявкнул Тассариан.
– Рядом со мной будешь ходить! Всегда на виду, пока не поумнеешь.
Кольтира остановился и медленно повернулся к нему. Он что, его считает дрессированной зверушкой? “Рядом”? Может, сразу “к ноге”? А не пойти ли старшему лейтенанту у скелета отсосать?
– Иди. К троллям. Не указывай. Мне.
Взгляд Тассариана: надменный, сверху вниз, явно подчеркивающий, кто тут главный, а кто будет подчиняться - Кольтиру взбесил. Он поднял все еще сжатый в руке клинок и не успел замахнуться, как был отброшен к стене ударом в грудь. Проклятые Орбаз и Маргрейв! На тренировках голод не сказывался на силе и на реакции никак, но когда энергия выкачивается быстро, то даже после частичного восполнения боец ни на что не годен.
Тассариан без труда выбил из его рук оружие и прижал Кольтиру к стене, сверля его ледяными глазами.
– Ты сейчас ничего мне не можешь сделать, из тебя большую часть энергии вытянули. А я что угодно сделать могу, и ты никак мне не помешаешь, - процедил он ему в лицо. Кольтира сжал кулаки от бешенства. Тассариан был абсолютно прав, и именно это, а вовсе не озвучивание удручающего факта было самым неприятным.
– Что ты дергаешься и ерепенишься постоянно? Гордыня трахает? Так попробуй самомнение поумерить!
Кольтира задрал подбородок и оскалился. Он чувствовал, что вот-вот выплюнет ему в лицо ему гадость, наглую, оскорбительную, но крайне правдоподобную, типа той, что помогла ему вылететь из рядов Странников. Напрасно Тассариан рассказал ему о себе так много, например, ту историю про капрала и его приговор об отсутствии “искры”. Тассариан не говорил прямо, как сильно задели его те слова, но сделать вывод было нетрудно. И сейчас запросто можно будет наглядно доказать ему, насколько он скучный и узколобый тип, способный достигать успеха лишь при большом перевесе в численности и силе.
Кольтира перебирал в голове формулировки, выбирая самую обидную. Слова, стремящиеся сорваться с языка, - это как стрела с острым, боевым наконечником, готовая к выстрелу. Ему даже казалось, что он чувствует под пальцами напряжение натянутой тетивы. Приятно держать противника на прицеле, выбирать момент и место для наиболее болезненного попадания. Им завладели лихая бесшабашность и кристальное спокойствие одновременно. Тассариан все-таки ошибается, думая, что Кольтира ничего ему сделать не может, раз его энергия и магический резерв опустошены.
– На самом деле…
–
– оборвал его Тассариан. Кольтира собирался все равно продолжить, но тот его уже отпустил и пошел дальше, взмахом руки велев идти с ним.
Навстречу им попались несколько некромантов, и оба рыцаря смерти замолчали, не желая посвящать в свои разборки пол Цитадели. Когда вокруг остались одни ползуны и упыри, Тассариан разразился короткой и едкой тирадой, смысл которой Кольтире был понятен только в общих чертах из-за обилия ругательных и образных выражений. А потом головомойка продолжилась.
– Постучал бы тебя башкой дурной о стенку, да только мозгов от этого не прибавится! Нет ничего постыдного в том, чтобы тренироваться и избегать неприятностей, с которыми пока не в состоянии справиться. А ты что делаешь? А еще следопыт…
Остатки злости он, видимо, уже выплеснул, а ведь его рычание и сдерживаемый, но заметный гнев раздражали Кольтиру меньше, чем это занудство. Осознав, что его слушают вполуха, как некий фоновый шум, старший лейтенант начал говорить в более медленном темпе и с большим разнообразием интонаций, будто действительно хотел быть услышанным и ждал ответов на свои вопросы и причитания. Но Кольтира, скривившись, отвернулся от него, демонстрируя отсутствие интереса, и тот мрачно выплюнул:
– Не следопыт ты, а одна сплошная проблема. Только и делаю, что беспокоюсь за тебя!
– Это ты - одна сплошная проблема! Все пошло наперекосяк с тех пор как я встретил тебя!
– не сдержавшись, прорычал вдруг Кольтира, разворачиваясь к Тассариану лицом.
– Я дал тебе новую жизнь, наполненную смыслом. Теперь ты можешь служить нашему Повелителю, - спокойно и терпеливо возразил тот.
– А от всех неприятностей я стараюсь тебя…
– У меня был смысл и раньше!
– перебил Кольтира, гневно выплевывая слова. Казалось, именно в этот момент он ненавидел Тассариана как никогда прежде.
– Служить родине, защищать свой народ и свою семью, пока Плеть не отняла у меня все это!
Необдуманные слова, вырвавшиеся в момент злости, вдруг оказались удивительно точными. Кольтира замер, ошарашенный тем, насколько простой и понятной была причина многих его сомнений. И этого трудноуловимого ощущения пустоты и неправильности, которое едва поддавалось осмыслению, не хотело формулироваться, облекаясь в слова и причинно-следственные связи. Мысль все время ускользала, казалось, что он вот-вот должен что-то важное понять - но нет. И чем дольше он думал об этом, тем сильнее чувствовал, что дальше от цели.
А надо было просто вспомнить, что там, в прошлом, тоже был смысл, настоящий, стоящий того, чтобы посвящать ему жизнь. Точнее, Кольтира и не забывал этого, но почему-то этот факт проходил мимо его сознания. Замена не была равносильной, это несравнимые по значимости ценности.
Он был уверен, что служить Королю-Личу и становиться сильнее, чтобы служить ему с еще большей пользой - это более важно, чем защита родины и наличие любящей семьи. Но тогда почему же прежде Кольтира чувствовал большее удовлетворение от жизни? Он был… счастливее? Но разве для этого созданы рыцари смерти?