За пределом
Шрифт:
В одной из таких массовок я едва не помер, когда мы с людьми Стрелы приехали к какой-то автомастерской, чтоб взыскать дань, а доведённый до отчаяния хозяин начал по нам стрелять из автомата, спрятавшись за укрытием. Я до сих пор помню, как пуля щёлкнула буквально в паре сантиметров от меня, воткнувшись в капот машины, когда мы бросились врассыпную.
Его тогда пристрелили, кстати говоря, Малу, а автомастерскую сожгли.
В этом же месяце я в первый раз убил.
Тогда был я и Малу. Нам надо было выбить из одного мужика деньги, которые он не додал с наркотиков. Я уже имел
Мужик был тем, кто принимал заказы, управлял небольшими партиями товара и командовал кладмэнами — закладчиками, на определённой территории. Интересный тип, который до этого отсидел за двойное убийство, тоже связанное с наркотиками.
Когда мы к нему пришли, вроде всё шло нормально. Он нас встретил, не быковал, не наезжал, не пытался гнуть свою линию… ровно до того момента, как мы не сказали, что не досчитались денег.
Тогда я увидел перед собой уголовника, туповатого, не думающего о последствиях, который живёт одним днём. Подобные люди действуют только исходя из данной ситуации, даже не думая о будущем, о том, что будет в следующую секунду. Подобный тип, чего доброго, может и голову прострелить. Обычный отморозок, который не ценит ни свою жизнь, ни чужую. Он был копией половины тех, с кем я водил дела.
Сначала он отнекивался, потом возмущался, с чего вдруг на него, честного и пушистого, наезжают. После чего дело перешло к угрозам в наш адрес. По его совету, мы должны быть тише воды, ниже травы, если не хотим, чтоб он нас о колено сломал, мы не знаем, с кем вообще говорим, а ещё что мы петухи.
Вот последнее тут же подцепило Малу, который быстро перешёл из еле сдерживаемого доброжелательного тона к своей обычной, слегка неуравновешенной манере. Начались: «а ты не попутал?», «я, сука, тебя сейчас сломаю» и «ты покойник» в самых разных интерпретациях. Я уже тогда думал, что это может кончиться плохо.
Так и получилось. Когда мужик сказал, что сделает сестру Малу шлюхой, если она у него есть, а детей этого мужика его братьями и сёстрами, Малу вломил тому в морду. Тот даже слегка покачнулся, дёрнул головой вбок от удара.
Я же выхватил пистолет. Не потому что хотел им воспользоваться, а потому что перепугался. И так руки чесались его достать, пока они едва не касались друг друга носом, «базаря по-пацански», а тут вообще понеслось. И когда он оказался у меня в руке, мне даже стало спокойно. По крайней мере я почувствовал себя сильнее и защищённее.
А через секунду, отойдя от удара, мужик начал поворачивать голову обратно к Малу, правой рукой вытаскивая из-за спины пистолет.
Я не знаю… я испугался. Очень сильно испугался, что если сейчас что-то начнётся, то начнётся по-крупному. Даже не понимаю, каким местом я думал, когда это делал, всё получилось как-то рефлекторно. Может я действительно хотел этого в глубине души… Или думал, что этого не избежать…
Как итог, в голове у меня было абсолютно пусто. Стоя сбоку, я просто поднял пистолет до того, как мужик успел поднять
Хлопок, небольшое красное облачко с другой стороны, и мужик упал плашмя на бок, словно его ударили в висок.
А я всё стоял с протянутым пистолетом, не понимая, что только что сам сделал. В отличие от меня, Малу выглядел куда более спокойно, даже не испугавшись, словно так оно и должно было быть. Он стоял, засунув руки в карманы, над трупом, с безразличием глядя на него и усмехаясь.
— Ну и кто, блять, теперь покойник, петух ёбаный? — с усмешкой спросил он тело, после чего глянул на меня. — Тара, можешь уже опустить ствол.
— А?
— Ствол опусти, — усмехнулся он, положив на пистолет руку. — Всё тип-топ, не ссы, ты правильно всё сделал, чувак. Только надо было ему, наверное, сначала яйца отстрелить… Ну да ладно. И сделай лицо проще.
— А? Я… лицо?
— Да-да, лицо, — кивнул он. — А то на тебе просто маска невозмутимости. Смотрю на тебя и становится жутко, словно тебе вообще похую всё.
— Просто… просто я… — взгляд опустился на тело, и к горлу подкатила тошнота.
— Да я уже понял, — он достал телефон и позвонил кому-то. — Да, это я… Я по поводу дела, твой чувак с гнильцой оказался… Нет, всё в порядке, но мы решили этот вопрос… Э-э-э, радикально… Нет, боюсь, что иначе было нельзя. Он словно уже был готов нас принять, ублюдок…
Мне ничего за это не было.
В отличие от первого раза, когда на моих глазах Малу убил человека, самому сделать оказалось это… так же просто. Единственное, пошла тогда нервная реакция от лёгкого шока — руки дрожали, пальцы плохо слушались, но не более. Через час я уже чувствовал себя нормально, хоть и вспоминал о содеянном.
На следующий день меня отпустило. Меня отчего-то не сильно мучила совесть за его убийство. Может потому что я считал его заслужившим это подонком. А может потому что подонком был уже я.
Через неделю я уже участвовал в небольшой перестрелке, где убил ещё двух человек. Бандиты охамели, как говорил Стрела, и терроризируют некоторые магазины. Из-за этого клан теряет деньги, которые те с собой уносят. Его капо это не нравится, а значит, не нравится Стреле, отчего не должно нравиться и нам.
Малу тогда сказал, что Стрела ищет людей, не связанных с кланом, и попросил сходить в бар, чтоб перетереть кое-что. Как выяснилось, не перетереть, а отправиться с кое-кем. И тогда я подумал, что направили именно меня, и не кто-то, а именно Малу. Опять же, я придерживаюсь варианта, что он просто хотел меня закрепить в этом деле.
— Короче, Тара, топаешь с этими парнями. Надо припугнуть уёбков, чтоб неповадно было.
В тот раз я уже был один из своей команды, не считая четверых мужиков. Почему Стрела не отправил своих людей, я не знал, да и не волновало меня это. Я думал только о работе. Хотя причина, возможно, была в нежелании светить клан в таком деле и привлекать к себе внимание.
Мужики о чём-то разговаривали, шутили, и я поддерживал разговор по минимуму, насколько это требовалось. В одной машине с ними я чувствовал себя дико неуютно, словно оказался во враждебной среде, где каждое движение может обернуться смертью.