За руку с ветром
Шрифт:
Я замерла и боялась дышать. Так я узнала о второй потере Дэна – потере черного цвета. О его настоящей матери.
Шестилетний Денис Смерчинский был вежливым, умненьким и очень хорошим мальчиком. А вдобавок еще здоровым и послушным. Мечта любых родителей, бабушек и дедушек. Гордость семьи. Он никогда не был проблемным ребенком, рано научился читать и считать, превосходно вел себя в детском саду, проявляя уже в столь нежном возрасте явные лидерские качества и заставляя других детей тянуться к себе. Взрослые тоже любили его – за доброту, смелость, искренность, рассудительность, несвойственную большинству детей.
Сложно сказать, было ли это плодом воспитания, любви и заботы, которым окружили чудесного улыбчивого
До четырех лет Денис практически ничего не помнил, и свою настоящую мать – тоже, поэтому мамой привык называть тетю Леру, которая часто была рядом с ним. Мама Наташа смутно отпечаталась в его памяти. Те несколько воспоминаний о ней, которые иногда всплывали в голове уже у взрослого Смерча, были связаны с ярким солнцем и теплыми белокожими руками какой-то очень хорошей женщины без лица, но с темно-шоколадными густыми волосами – точно такими же, как и у него самого. Денис вообще был очень похож на свою родную мать и ее родственников, и именно от нее унаследовал свою благородную красоту, взяв от родни по отцовской линии только цвет глаз – яркий, насыщенный синий, передающийся самым загадочным образом через поколение. Такие же глаза имели его двоюродный брат Петр и дед Даниил Юрьевич.
А еще он помнил голос матери – спокойный, мягкий, очень добрый, но сильно приглушенный. Кажется, она часто напевала ему колыбельную про серенького волчка, который то и дело кусал за бочок неспящих детей, и смешную песенку из мультфильма про будундуков Чипа и Дэйла, и что-то еще, из старых кинофильмов. Иногда Денису вспоминалась еще и какая-то желтая машина, но как бы он не напрягался, никак не мог понять, что это за машина и как она связана с его матерью. Детская психика, как смогла, защитила ребенка, убрав страшные воспоминания.
Да, больше Денис ничего не помнил из раннего детства и о маме Наташе мало что знал. Видел только несколько фотографий. Отец говорил, что она была хорошей и красивой, а ставшая все чаще и чаще бывать у них Лера добавляла, что еще очень доброй и сейчас наблюдает за Денисом с небес. Естественно, мальчик спрашивал, почему умерла мама Наташа, но ему отвечали просто – ее забрал Бог, а потом кто-то из родственников обмолвился, что ее сбила машина, и мальчик, который обожал машинки, особенно большие, почти перестал в них играть, увлекшись самолетами. Вскоре он даже научился сам делать их из бумаги, удивляя родителей не только подвижным умом, но и пальцами, которые ловко сминали бумагу, превращая ее в фигурки.
О том, что он виновен в смерти матери, Денис узнал тогда, когда ему было уже шесть лет – почти через три года после гибели Натальи Смерчинской. И узнал об этом от собственной бабушки по материнской линии. Эвелина Николаевна, деловая роскошная женщина с черными короткими волосами и с неизменной ниткой черного жемчуга на шее, пришла в этот день в квартиру Олега, потому как узнала о том, что он вновь собирается жениться. До этого она крайне редко посещала зятя или внука – первого откровенно не могла терпеть, второму дарила с безразличным видом подарки на Новый год и на Дни рождения, а после быстро уходила. Потерю единственной и любимой дочери (остальные ее двое детей были сыновьями) Эвелина Николаевна переживала очень тяжело – даже лежала в больнице с сердцем, которое прихватило у нее во время похорон. А после, несмотря на больное сердце, стала злоупотреблять алкоголем. В таком состоянии она частенько обвиняла в гибели Наташи семью Смерчинских, которых много лет уже недолюбливала, хотя сначала была не против брака дочери и Олега Смерчинского, потому как считала, что он, с точки зрения расчета, – идеален.
И Наталья, и Олег были детьми из очень обеспеченных семей – в советские времена их родители занимали очень высокие должности в партийном руководстве города, а после перестройки смогли стать прекрасными
Эвелина Николаевна успела приехать несколько раньше мужчин, и ошибкой Леры было лишь то, что она от растерянности открыла дверь разгневанной матери Натальи, вместе с которой приехали оба ее сына. То, что Олег вновь жениться, да еще и на Наташенькиной подружке, взбесило родственников – они безмерно обожали ее. И мать Натальи, женщина крутого нрава, устроила настоящую истерику. К тому же она была нетрезвой и не совсем понимала, что делает. Даже всесильный Даниил Юрьевич не смог чуть позже остановить ее.
– Вы? – растерянно оглядела уставшая от двух постоянно дерущихся детей Лера разгневанную женщину в темно-синем костюме и ее молчавших насупленных сыновей, возвышающихся за матерью.
– Я. Как видишь.
– Что-то случилось?
– Случилось. Паршивка, – внезапно ударила Эвелина Леру по щеке. – Решила Наташенькиного мужа увести?! Да? А я всегда знала, что ты такая! Шалава!
Она вновь хлестнула растерянную молодую женщину по щеке, и если бы один из сыновей не перехватил ее руку с длинными бордовыми ногтями, двумя ударами по лицу Лера не отделалась бы. Она отступила на шаг, явно испугавшись разъяренной женщины, в глазах которой горел костер ярости. Она действительно любила Олега, и, как знать, быть может, ее чувства родились давно, а, может быть, они появились лишь в последний год, но общаться со Смерчинским более тесно Лера начала после того, как произошло несчастье с ее подругой – лучшей подругой, надо заметить. Да и к Денису она относилась всегда очень хорошо, а в последнее время, когда узнала, что детей иметь не сможет, бессознательно стала считать его родным сыном.
Брызгая слюной, Эвелина поливала остолбеневшую Леру грязью. Дети – Петя и Денис испуганно застыли на пороге гостиной, не понимая, что случилось. Накричавшись всласть, женщина попыталась вновь ударить не знающую, что делать, Леру. Это спустя почти пятнадцать лет она научилась стоять за себя, превратившись в настоящую светскую даму, а тогда она была еще совсем молодой и где-то даже наивной.
– Тебе все волосы выдрать мало, бездушная дешевка! – орала Эвелина Николаевна. – Подруга, называется! А мы еще принимали тебя в своем доме! Иди сюда!
– Не трогайте маму! – смело бросился Денис на защиту той, кого искренне считал второй матерью. – Бабушка, не трогайте маму Леру!
То, что мальчик называет «проклятую девку» мамой еще больше взбесило женщину. У нее от злости затряслись руки, и весь свой гнев она направила на ребенка.
– Ах ты, маленькая тварь! Другую маму уже нашел! Такой же, как и все эти уроды Смерчинские! А ведь это ты, это ты виноват! – уже в истерике, не контролируя себя, закричала она.
– Мама, – одернул ее один из сыновей, понимавший, что не стоило приходить в этот дом. – Мама, ну не при ребенке же…