За секунду до взрыва

Пирсон Ридли

Сейчас он практически висел в воздухе: оставалось преодолеть еще две большие полки, и, взглянув еще раз вверх, на свою далекую цель, он вдруг понял, что не сможет, ни за что не сможет ее достичь. Это же подтягивания! А он не может этого делать. Больше двух он никогда не делал самостоятельно. Это невозможно, невозможно.

И все же, подумалось ему в следующую минуту, если это невозможно, как же он сумел преодолеть целых две полки, даже не заметив этого? Он кинул быстрый взгляд вниз. Ого, как много он уже прополз! Он взглянул вверх. Две полки пройдено, еще две осталось. Но, если он уже преодолел две, почему бы не преодолеть еще ровно столько, же? И в эту минуту он услышал голос отца, так явственно, как будто тот стоял рядом: «Единственный

способ сделать что-нибудь — это делать». Дедушкины слова. Теперь Дункан понял: до сих пор он сосредоточивался на цели, а не на том, как лучше ее достичь. Теперь он постарался сконцентрировать внимание на другом и с силой подтянулся. Горячий пепел катился по подбородку и падал на пол серыми комками, руки горели и тряслись. Он не обращал на это внимания. Напрягался и подтягивался. Так, еще одна полка пройдена. Всего одна осталась до полной победы. Теперь ничто не может его остановить. Он издал какой-то странный хрюкающий звук и ухватился за следующую полку руками. С силой подтянулся.

Вершина была достигнута. Повиснув на одной руке, он поднял другую, с сигаретой, и помахал ею как раз под белой пластмассовой розеткой пожарной тревоги. Потом сунул сигарету в рот, сделал первую и последнюю в своей жизни затяжку, после чего поцеловал кончик сигареты: он видел, что так иногда делала Кэри. Дым прошел в легкие, и он закашлялся так, что, казалось, никогда больше не сможет продохнуть. Поднял голову вверх: пластмассовую розетку заволокло дымом, теперь ее почти не было видно. Последовал еще один страшный приступ кашля, пальцы его разжались, и он полетел вниз.

Сначала ему показалось, будто он летит очень долго. Его ноги вместо того, чтобы тормозить движение, как у нормальных людей, были словно тяжелые гири, словно якоря, которые тянули вниз. Не было никакой возможности защититься, хоть немного смягчить падение. И смотрел он не на пол, а вверх, на розетку: сигнал пожарной тревоги уже заработал. Сначала послышалось легкое гудение, а потом пронзительный звук сирены. И это окончательно отвлекло его внимание. Он грохнулся на пол вниз головой.

По-видимому, несколько минут он лежал без сознания. А когда пришел в себя, ему показалось, что, кроме пронзительного звука пожарной тревоги, он слышит еще и сирены машин вдалеке. И этот момент был, пожалуй, самым счастливым за всю его жизнь. Страшно болела шея, саднило в глазах, першило в горле, но он лежал на полу и наслаждался первой в жизни настоящей победой. Сирены пожарной тревоги звучали сладчайшей музыкой в его ушах.

И никто не ворвался к нему в комнату, никто не отключил сигнал, никто не шел его убивать.

— Дункан! Дункан! — услышал он с другой стороны голос Кэри. — Мальчик, ты сделал это!

Глава сороковая

Свернув на шоссе, ведущее к мемориалу Джорджа Вашингтона, Дэггет понял, что им не успеть, ни ему, ни Линн: здесь началось строительство моста и движение было отчасти перекрыто, а в других местах страшно затруднено. Снова все повторялось, как тогда в августе, в тот день, когда так глупо погиб Боб Бэкман. А сейчас он ехал даже не в полицейской машине и поэтому не мог воспользоваться радиотелефоном. И никаких других привилегий у него сегодня не было. А может, оно и к лучшему, может, не слишком бы они ему помогли.

Снова все, как тогда. Нескончаемый поток машин, расстояние между которыми сокращалось со скоростью улитки, снова многоголосица клаксонов, визг тормозов и разъяренные голоса водителей, снова лица людей, у которых нервы на пределе. И он был в этом общем хоре.

Транспорт остановился полностью. Гигантское многоцветное ожерелье, в котором его грузовичок был лишь одной из многочисленных бусинок, лежало на раскаленном асфальте шоссе. Оно рябило, изгибалось, гудело и всеми силами стремилось вперед. Безуспешно.

Как и в прошлый раз, у него оставалась лишь одна возможность. Но в отличие от того августовского дня на этот раз

он не стал долго раздумывать. С помощью хитроумных маневров отвел свой грузовичок к обочине, на чей-то свежескошенный газон, и выбрался из машины.

Из тридцати минут, которые были у него в запасе вначале, сейчас осталось только двенадцать. И опять все, как тогда.

Он не бегал с того самого утра, когда исчез Дункан. Оказывается, это случилось всего два дня назад, напомнил себе Дэггет. А впечатление было такое, как будто прошла целая вечность. Воспоминание о событиях того дня, мысли об исчезнувшем сыне причиняли настоящую боль. И в то же время сослужили хорошую службу: броски его удлинились, скорость увеличилась. Он бежал сейчас быстрее, чем когда бы то ни было в своей жизни. Не глядя, перепрыгивал через изгороди и канавы, пересекал лужайки и газоны, не глядя, замечал, когда нужно увернуться от транспорта. Он уже видел впереди вывески аэропорта. Рекламы различных компаний. Вон там «Федерал Экспресс», а вот «Эйвис и Герц». Он с ходу перемахнул через невысокую стальную ограду, хлопнул рукой по капоту машины, которая едва не задела его. Еще каких-нибудь сто метров до цели.

Глава сорок первая

На этот раз флюгер над ангаром показывал совсем другое направление ветра. Корт был вполне удовлетворен. Он заметил, что ветер переменился, еще когда они отъезжали от коттеджика.

Моник сопровождала его в качестве вице-президента компании «Ин флайт». Она должна была помочь ему проникнуть на территорию аэропорта через ворота контрольно-пропускного пункта. Таких на территории Национального было четыре, и Моник была в приятельских отношениях со всеми охранниками: по роду службы ей иногда по нескольку раз в день приходилось проезжать через контрольно-пропускные пункты туда и обратно. Правда, на этот раз ее присутствие могло скорее повредить Корту: ее ведь разыскивало ФБР. Однако они с Кортом решили, что многоступенчатая система охраны аэропорта может и не быть оповещена полностью. К тому же теперь, после «гибели» Корта, слежку, возможно, ослабят. И все же опасность, конечно, оставалась, ожидать можно было чего угодно. Поэтому всю дорогу Корт держал руку в кармане, на спусковом крючке пистолета.

Подъехали к воротам. Моник опустила переднее боковое стекло.

— Привет, Чарли! — проговорила она, улыбаясь своей самой чарующей улыбкой.

Корт отстегнул привязной ремень, держа оружие наготове. Моник остановила его легким движением руки.

— О, у вас новая машина, мисс Чейсон! — сказал охранник.

— Взяла напрокат. Моя в ремонте.

— Все равно, надо бы наклейку.

Моник протянула ему гостевое удостоверение Корта. Охранник внимательно его проглядел и протянул обратно.

— С ним все в порядке. Но вот насчет машины я как-то сомневаюсь. Нужна наклейка.

— Как же теперь быть? Вы можете пропустить меня под свою ответственность или мне обратиться в полицию аэропорта?

Молодчина! — подумал Корт. Ловко придумала. Всем известно, что между различными правоохранительными службами всегда существует соперничество, даже нечто вроде ревности друг к другу. В особенности это относилось к полиции аэропорта и службам безопасности различных компаний-субподрядчиков, какой являлась и фирма «Ин флайт». Полиция аэропорта их в какой-то степени контролировала, и в то же время они не обязаны были ей подчиняться. Поставив под сомнение полномочия охранника, Моник подсказала ему нужный ответ.

— Можно ключи от кузова? — сказал охранник.

Моник обернулась к Корту и подмигнула. В то время, как охранник склонился над кузовом, она перегнулась назад, схватила дорожную сумку Корта, вытащила оттуда огнетушитель и засунула между сиденьями, практически на самом виду. Охранник захлопнул дверцу кузова, прошел вперед, заглянул в машину.

— А это что? — спросил он, увидев огнетушитель.

— А это для одного из наших грузовиков.

Охранник, казалось, был вполне удовлетворен.