За тридевять земель
Шрифт:
Василиса вытащила деньги, полученные от гида — не забыть бы Ренару долг отдать — и стала рассматривать. И действительно: одиннадцать рыбок и один заяц. Неожиданно ударил гонг, и распорядитель пронзительно завопил:
— А вот и нашёлся поединщик! Слушайте и смотрите, делайте ставки! Последний бой! Против непобедимого Хэчиро — Григорий, богатырь из заморской Московии!
Волк удивлённым не выглядел — то ли был предупреждён, то догадывался. Инга сначала взвизгнула, потом пообещала любезному всяческие кары, а под конец заявила, что отвернётся и глаза закроет, потому что иначе от переживаний сознание потеряет. Василиса посмотрела на так и не спрятанные
Похоже, что на Гришу никто не ставил — окружающие получали в основном тёмные жетончики с единичкой, иногда — один на двоих-троих. Волк, задумчив наблюдавший за Василисой, подвигал носом и решился:
— И за меня один поставь, в счёт платы.
Инга, демонстративно развернувшаяся к площадке спиной, вынужденно наблюдала за процессом и в итоге возмутилась:
— А почему это на моего Гришу никто не ставит? Да он этого одним пальцем! — и, призывно замахав мальчишке, собралась было высыпать ему в ладонь всё, что было — семь монет — но передумала, и поставила одну.
Василиса добавил ещё одну, за Волка, и решительно развернула Ингу к рингу — мол, поставила — теперь изволь смотреть.
Волк скептически хмыкнул и посоветовал:
— Вы, главное, визжите погромче. Друг ваш к этому уже привычный, а противника и с ног сшибить может.
В толпе необидно засмеялись, и дружно уставились на площадку: представление начиналось. Под шумные одобрительные вопли распорядитель вывел Хэчиро, который тут же продемонстрировал несколько экзотических стоек, плавно перетекая из одной в другую.
Выход Гриши вызвал не восторг, а редкие сочувственные выкрики: вывел его давешний проигравший, которому самозваный боец не доставал и до уха, поэтому выглядел совсем худым и мелким, а на фоне алой рубахи совсем терялся.
Добровольный секундант что-то горячо втолковывал подопечному до тех пор, пока его не вытолкал распорядитель, что тоже выглядело забавно, учитывая чуть ли не троекратную разницу в размерах.
Ещё один удар гонга, и толпа замерла, но не очень напряжённо — бой обещал быть предсказуемым и коротким. И, действительно, начало таким и было: Григорий, расслабленно свесив руки, неуклюже топтался на месте, а японец, как и в прошлом бою, взмыл в воздух и через мгновение должен был повторить свой коронный удар пяткой в лоб.
Но дальше что-то пошло не так: в последний момент Григорий упал — некоторые даже решили, что бой окончен — и длинным перекатом ушёл в угол. Вскочил и замер, дожидаясь, пока не встанет промахнувшийся противник. Бойцы церемонно поклонились друг другу, и вот тут-то и началось! Прыжки, мелькание рук и вскидываемых выше головы ног — всё это напоминало какой-то дикий завораживающий танец, и могло вызвать восторг — если бы не непрекращающийся глухой звук ударов.
Толпа заворожённо следила за небывалым зрелищем, Василиса стояла, вцепившись за ограждение и, кажется, даже не дышала. Хотя с начала боя не прошло и двух минут, они показались вечностью; она внезапно не выдержала, и, переходя на ультразвук, завизжала:
— Беееей!
Непонятно, услышал ли её Григорий в горячке боя, но именно этот момент он выбрал для того, чтобы без всякого замаха нанести стремительный хук в челюсть противника. Хэчиро от удара отлетел
Василиса первая пришла в себя и закричала:
— Нокдаун!
Но её никто не услышал: толпа взревела и ринулась на площадку, сметая ограду. Григория подхватили на руки и начали качать, при этом участие в традиционном чествовании героя принимали все — и выигравшие, и проигравшие. Вернее, выигравшие как раз участия не принимали, так как их было всего четверо: девушки с Волком, и какой-то подвыпивший мужичок, который крутился вокруг Василисы, норовя её обнять. При этом он громко повествовал, что поставил-то по ошибке, и думал, что всё, убьёт его баба, а она как завизжала, и тут вот оно что вышло…
Оттёртый Волком счастливчик убежал получать выигрыш, девушки отправились следом. Василиса с изумлением спросила:
— Слушай, а где он так научился? Я даже не подозревала…
Возбуждённая Инга объяснила гордо, но с ноткой недовольства, что так промахнулась со ставкой:
— Да Гриша дома боксом занимался. Ну, и драки деревенские… А в Москве на первом курсе подрабатывал в боях без правил.
— Да? А почему никому не рассказывал? И как он, побеждал?
— А как же, целых два раза. И деньги зарабатывал — не то, чтобы много, но и то хлеб. А так ему несколько раз рёбра ломали, одно лёгкое сотрясение устроили, и нос набок свернули.
Волк удивился:
— Вроде бы, нормальный у него нос…
Инга ответила совсем сухо:
— Раньше намного лучше был. Так что, я это дело прекратила, пусть привыкает головой работать.
Сразу пробиться к герою дня им не удалось, поэтому сначала они получили весьма весомый выигрыш, который Волк не позволил там же обменять на серебрушки — для этого есть более надёжные места.
Григорий наконец-то вырвался из толпы поклонников с помощью своего секунданта, и в его же сопровождении пришёл за гонораром. Причиталось ему аж целых двадцать монет, из которых он тут же выделил одну — помощнику, пять — отнекивающемуся сопернику, и заявил, старательно не глядя на Ингу, что это срочно нужно отметить.
Инга не возражала. Хэчиро кланялся и отказывался, отказывался и кланялся. Особенно почтительно — Волку, пытаясь одновременно выяснить, не является ли Серый местным воплощением посланника богов, белого волка Оками.
Разобравшись в цветистых славословиях, Волк решительно ответил, что никто его не посылает, а вот он как раз послать может… И сейчас всех готов послать куда-нибудь поближе к еде, потому что проголодался. Так что в ближайший трактир ввалились все вместе, и после первой же рюмки рябиновки перешли к анализу боя. К единодушным выводам пришли быстро: Хэчиро от бесконечных побед расслабился, иначе Григорий бы его на удар не поймал. И если биться чисто по правилам, то японец явно сильнее. Но реванш необходим, тут никуда не денешься, народ просто так не успокоится.
Григорий пообещал, что в следующий приезд — обязательно. Потом жалобно посмотрел на Ингу и попросил:
— Инусь, глянь, что у меня с ухом, а то прямо горит всё…
Инга, всё ещё обиженная тем, что обещание покончить с боями было так нагло нарушено, ответила, не вставая с места, что это нормально, после удара ногой ухо и должно гореть, Потом она, правда, смилостивилась, исследовала травмы, намочила платочек и приложила его к похожему на вареник уху, успокаивающе пробормотав:
— Ничего страшного, у тебя и хуже бывало. Главное, что нос цел.