За все в ответе
Шрифт:
К р у п с к а я. Володя, но сколько делается? (К Цеткин.) Ведем настоящую войну с безграмотностью. Библиотеки, избы-читальни, просветительские поезда…
Л е н и н. Капля в море при нашей квадратности и пространственности. Нам нужен второй Октябрь — культурный. А на безграмотность — молодежь направить.
К р у п с к а я. Этих учителей самих еще учить надо.
У л ь я н о в а. Но только не тому, чему их учат сплошь и рядом сейчас.
К р у п с к а я. Вот именно!
Ц е т к и н (заинтересованно).
У л ь я н о в а. Есть у нас такие: все разрушено, вы пришли на пустое место, культуры прошлого нет.
Ц е т к и н. То есть как это?
У л ь я н о в а. А вот так: Пушкина — долой, Рафаэля — долой, Данте — долой!
Ц е т к и н. А что же не долой?
У л ь я н о в а. Ходят шарлатаны, изобрели какую-то особую, пролетарскую культуру и носятся с ней, как с писаной торбой. А Наркомпрос деликатничает, все боится по рукам ударить.
К р у п с к а я. Бить надо по нечистым рукам, а сложность в том, что в основном руки-то чистые…
У л ь я н о в а. Путано-перепутано тут у нас, Клара, и не раскопаешь. (В зал.) Пройдет несколько дней, и Владимир Ильич скажет: «Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которое человечество выработало…» Он еще не один раз будет говорить о том, что не надо забивать голову хламом, а надо брать и развивать лучшие образцы, традиции, результаты культуры прошлого, но мысли эти не сразу будут всеми поняты и приняты, еще долго будут кипеть страсти.
Л е н и н (с иронией). Вы просто старики и не можете понять запросов современной молодежи.
У л ь я н о в а. А ты понимаешь?
Л е н и н. Я тоже старик!
У л ь я н о в а. Вот они, современные запросы… Прислали в «Правду» объявление… (Достает из пачки бумаг листок, читает.) «В пятницу состоится дискуссия «Проблемы пола в переходный от капитализма к социализму период, с точки зрения молодежи Красной Пресни». Нашелся какой-то идиот докладчик, а юношество валом валит…
К р у п с к а я. Действительно… (Читает.) «…с точки зрения молодежи Красной Пресни».
Л е н и н (смеется). А вы как думали? Тут принцип городского районирования имеет первостепенное значение. Одно дело — половая зрелость в Сокольниках, другое — на Красной Пресне, и уж совсем ни на что не похоже — в Хамовниках.
У л ь я н о в а. Толчея на этих дискуссиях стоит, как Надя говорит, непротолченная, сидят до петухов и публично в речах заголяются. А доктор Эпштейн из Горздрава, бедняга, просто дара речи лишился, одно только сказал: «Почему я не умер маленьким!»
Л е н и н (смеется). Как-как? Ай да Эпштейн! А ведь лучше не скажешь!
Ц е т к и н. Но, может быть, в этих дискуссиях нет ничего плохого? Может быть, вам просто слишком сгустили краски? Ведь и через обсуждение половых проблем можно прийти к историческому материализму.
Л е н и н (весело). Что-что? Ну-ка, ну-ка, Клара, выкладывайте.
Ц е т к и н (улыбаясь). Геноссе Ленин, не спешите иронизировать, я говорю достаточно серьезно. Разве марксистский анализ половых проблем буржуазного общества не может привести к анализу самого общества и затем к выводу, что «Карфаген должен быть разрушен?» А ну-ка попробуйте доказать, что это не так?
У л ь я н о в а. Да, Володя, попался ты.
Л е н и н (азартно). Клара, вы хороший адвокат своих товарищей по партии и вы мой друг, но истина дороже. То, что вы говорите, справедливо, но при одном условии — если анализ действительно марксистский! Ручаетесь? Ведь для этого нужны серьезные научные силы. Где они есть? У вас? У нас? И тогда все оборачивается не историческим материализмом, а копанием в этих проблемах.
Ц е т к и н. Ну, при такой постановке вопроса я разделяю ваши опасения. Скажу больше, в Берлине я ругалась со своими за чрезмерное выпячивание проблем пола, но вы же знаете, нет пророка в своем отечестве — я получила только упрек в мещанстве.
Л е н и н. Плюньте! Меня тоже в связи с этим подозревают в мещанстве и ханжестве. Но я к этому отношусь спокойно. Переживем.
К р у п с к а я. Володя, но тем не менее ты не станешь отрицать, что сегодня эти вопросы занимают умы молодежи.
Л е н и н. Да, это я должен признать. К сожалению, значительная часть нашей молодежи занята так называемой ревизией буржуазной морали в вопросах пола. Должен добавить, что значительная часть нашей лучшей, действительно многообещающей молодежи… Этакая своеобразная детская болезнь левизны… Пройдет, конечно, пройдет, но…
Ц е т к и н. Почему вас это угнетает? Давайте посмотрим на это явление как марксисты. Война. Революция. Все привычное сдвинулось с места, все дыбом. Старые ценности рушатся, теряя свою сдерживающую силу. Новые только-только рождаются. Грязь буржуазного брака, гнусная лживость половой морали старого мира наполняют лучших людей чувством глубокого отвращения. Люди восстают против этой мерзости. Особенно бурно восстает молодежь. Слишком бурно? Каков возраст — таков пыл. Не думаете ли вы, что все это, может быть, неуклюже по форме, но по сути является протестом против буржуазии и ее духовных ценностей?
Л е н и н. А вам не кажется, что подхлестывающая жажда разнообразия в наслаждениях начинает легко приобретать самодовлеющую силу? Эту жажду разнообразия пытаются прикрыть теорией «стакана воды», от которой наша молодежь взбесилась, просто взбесилась. Эта теория стала злым роком для многих юношей и девушек. Кто-то им сказал, что эта теория — марксистская. Спасибо за такой марксизм! Я меньше всего мрачный аскет, но так называемая новая половая жизнь молодежи, да и взрослых тоже, довольно часто кажется мне чисто буржуазной, действительно представляется разновидностью «добропорядочного» буржуазного дома терпимости. Вот во что выливается у нас тот протест, о котором вы говорите.