За все в ответе
Шрифт:
П о т а п о в. Так.
Б а т а р ц е в. Теперь мы вашему анализу делаем наш анализ и через две недели докладываем вам результат. Так?
П о т а п о в. Так.
Б а т а р ц е в. Все? Есть еще вопросы, жалобы, пожелания?
П о т а п о в. У меня есть просьба.
Б а т а р ц е в. Какая просьба?
П о т а п о в (обращается к Соломахину). Лев Алексеевич, я прошу партком задержаться на десять минут. Я сейчас приведу человека, который давал нам цифры.
На сцене общее недоумение, замешательство.
Б
С о л о м а х и н. Объявляется перерыв на десять минут!
Батарцев смотрит на Соломахина. Соломахин молчит.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Действие как бы возвращается: та же мизансцена, что в конце первого действия, до просьбы Потапова.
Б а т а р ц е в. Все? Есть еще вопросы, жалобы, пожелания?
П о т а п о в. У меня есть просьба.
Б а т а р ц е в. Какая просьба?
П о т а п о в. Лев Алексеевич, я прошу партком задержаться на десять минут. Я сейчас приведу человека, который давал нам цифры.
Б а т а р ц е в. Товарищ Потапов, нас не интересует, кто вам давал цифры, и не надо никого сюда приводить…
С о л о м а х и н. Объявляется перерыв на десять минут!
П о т а п о в убегает. После небольшой паузы все задвигались, встали.
Черников вновь извлек из своего большого черного портфеля, прислоненного к ножке стула, книжку в яркой обложке, устроился поудобнее, стал читать. Фроловский пересел на соседний стул, раскинул вольно локти, лбом уткнулся в стол — решил вздремнуть. Айзатуллин унес обе тетради Потапова к окну, поближе к свету и, даже не садясь, облокотись о подоконник, снова стал тщательно изучать их, делая оттуда выписки в свой блокнотик — двумя авторучками сразу, очевидно, разного цвета. Здесь же, у окна, суетится Мотрошилова — она поочередно снимает с батареи свои не до конца отмытые сапоги и медленно рукой прощупывает их изнутри. Сапоги еще влажные — вздохнув, она опять их пристраивает за шторкой. Батарцев резко поднимается и выходит из комнаты, затем появляется на авансцене, как бы в коридоре, и там вышагивает. Комков тоже ходит взад и вперед, но в комнате. А Толя тем временем занимается своей сумкой: вынул ее из-под стола, поставил на стул, все содержимое вытряхнул на соседний стул и стал не торопясь заталкивать в сумку свое имущество.
Л ю б а е в (Толе, шутливо). Телохранитель! Кого же, интересно, сейчас твой Потапов приведет?
Т о л я (не отрываясь от своего дела). Он же сказал — человека!
Л ю б а е в. А фамилия у человека имеется?
Т о л я. Имеется.
Л ю б а е в. Какая?
Т о л я. Не знаю.
М о т р о ш и л о в а. Человек-то этот где работает? У вас в управлении?
Т о л я. Не знаю.
К о м к о в (на
Т о л я. А у нас, между прочим, вся бригада усатая! До одного! (Черникову. Яркая обложка его книжки Толю уже давно заинтересовала, он даже специально приседал на корточки, чтобы снизу разглядеть название.) Виктор Николаевич, вы что читаете?
Ч е р н и к о в (нарочно коверкая слово). Дю-дюктив!
На авансцене Батарцев останавливается.
Б а т а р ц е в (Соломахину). Лев Алексеевич! На минуточку!
Соломахин через двери выходит к Батарцеву.
(Сухо.) Лев Алексеевич, я хочу понять, что происходит?
С о л о м а х и н. В каком смысле?
Б а т а р ц е в. А в том смысле что я хотел бы знать, чего ты добиваешься? Ты очень странно и непонятно для меня ведешь сегодня партком. Решил поднять большой шум вокруг этой истории?
С о л о м а х и н. А вы бы как хотели?
Б а т а р ц е в. Я, дорогой мой, всегда хочу одного: чтобы у нас с тобой по любому вопросу было одно мнение, а не два!
С о л о м а х и н (сдержанно). У меня окончательного мнения пока еще нет. Я хочу разобраться.
Б а т а р ц е в. Разбираться тоже надо с умом!..
Соломахин не отвечает — оба стоят молча, думая о своем.
В комнате парткома.
М о т р о ш и л о в а (Толе). А Потапов ваш женатый?
Т о л я. А как же! На Лиде. Она в детском саду работает. Вообще-то она маляр четвертого разряда, но Машка у них болеет всю дорогу, и Лида нянечкой устроилась в Машкин детсад. В заработке они потеряли, конечно, но зато надежнее. И Танька там же.
М о т р о ш и л о в а. Какая Танька?
Т о л я. Ну, вторая. А может, первая. Они с Машкой близнецы…
На авансцене.
Б а т а р ц е в. Знаешь, в чем твоя беда, Лев Алексеевич? Твоя беда в том, что ты чувствуешь себя над коллективом, а не внутри коллектива!
С о л о м а х и н. Я чувствую себя секретарем парткома, не больше. Но и не меньше! А вы хотели бы, чтобы партком находился на положении одного из отделов треста. Есть производственный отдел, плановый отдел, отдел комплектации и наряду с ними есть еще и партком…
Б а т а р ц е в (рассмеявшись). Побойся бога, Лев Алексеевич! Ты что, всерьез считаешь — я стремлюсь подмять под себя партком? Да ведь я ни одной планерки, ни одного совещания не начинаю, пока ты не сядешь рядом! Спроси Иссу, любого начальника отдела — сколько раз бывало: придут с бумагой, а я не подписываю, идите, говорю, в партком, согласуйте со Львом Алексеевичем! Я ни одного решения не принимаю без согласования с парткомом, лично с тобой!
С о л о м а х и н. А Черников?