За все в ответе
Шрифт:
Г р у я. А ты думаешь, уход со своего поста — это признак большого ума, большого мужества? И потом, ты что же, приравниваешь себя к ним?
К э л и н. Нет, конечно. Я простой человек, а может, и того меньше, просто былинка в поле, но и у меня есть чувство святости перед землей, на которой живу. И если эта святость была нарушена и я хотя бы косвенно, но все же замешан в этом, то должен непременно бросить службу и уйти на менее ответственную работу.
Г р у я. Ну и что теперь ждет тебя после такого гордого ухода?
К э л и н. А, как-нибудь да проживу. Вон овец предлагают — у нас их мало, штук двести
Г р у я. Ты с кем живешь? У тебя там есть кто в деревне?
К э л и н. Есть одна, но мы с ней живем как кошка с собакой — то сходимся, то опять расходимся.
Г р у я. Теперь у вас с ней какие отношения?
К э л и н. Полный разрыв.
Г р у я. Твои вещи тут, при тебе?
К э л и н. У солдата всегда самое лучшее находится при нем.
Г р у я (поразмыслив). Понимаешь, мы тут планируем создать несколько механизированных птицефабрик. На днях открываем школу для операторов автоматического управления фабриками. Ты вот все жалуешься, что не повезло, когда направляли на хорошие курсы. Давай, дуй. Жилье и пищу дадут, остальное как-нибудь сам усвоишь.
К э л и н. А документ?
Г р у я. Что — документ?
К э л и н. Дадут и документ, что я действительно окончил, что мне присваивается и так далее…
Г р у я. Дадут, конечно… Только, понимаешь ты… Там принимают со средним образованием, так что в графе «образование» ты просто пиши — не окончил. При разговорах старайся не касаться этой темы.
К э л и н. А если припрут?
Г р у я. Если припрут, скажи: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…»
К э л и н. Это что же — стихи?
Г р у я. Стихи.
К э л и н. Стало быть, поэтам, бедным, тоже доставалось… А с сыном Марии как быть?
Г р у я. Возьми и его с собой. Специальность эта редчайшая, она даже больше, чем техникум. Вы с ним одолеете ее, он по части грамоты будет сильнее, ты — по части житейского опыта…
К э л и н (подумав). Пожалуй, я чай этот допью. Та девушка бросила в стакан два кусочка сахара, а чтобы получить два кусочка сахара, знаешь какой корнеплод надо вырастить и сколько вокруг него надо ползать на коленях!
Ива на берегу речки.
Г о л о с Г р у и. Странный ты человек, Кэлин… Такая хорошая была в тот раз у нас встреча — откуда ты высчитал тот удар в спину?
Г о л о с К э л и н а. Удар тот нанесла мне Мария. Она ухмыльнулась, когда тот поганец высмеивал мое отцовство…
Г о л о с Г р у и. Но ты на Марию не должен обижаться. Мы же с тобой договорились не обижаться на нее. Она и без этого настрадалась довольно, не зря же ее все еще зовут в деревне Святой…
Г о л о с К э л и н а. А я и не обижаюсь. Просто, коротали время с тем мальчиком, зашел разговор о военных операциях, и правда, есть такая операция — удар в спину. А обижаться на Марию я и не думал.
Овчарня
К э л и н притих в глубокой задумчивости, а С а н д у, борясь со сном, отдает последние распоряжения.
С а н д у. Рота, слушай мою команду… Унести раненых в укрытие, запастись патронами и приготовиться к последнему штурму…
К э л и н. Ну, положим, командир тоже не может знать, последний ли это штурм или придется еще раз штурмовать.
С а н д у. Ну а тогда как мне им сказать, что — умереть или победить?
К э л и н. Так и говори — к решительному, мол, штурму…
С а н д у. Рота, слушай мою команду… Унести раненых в укрытие, запастись патронами, приготовиться к последнему, к решительному, мол, штурму… А солдат может вот так вдруг, с ходу упасть?
К э л и н. То есть как — упасть?
С а н д у. Ну, поднял я их в атаку, они с криком «ура!» бросились вперед, и вдруг, когда цепь подбиралась уже к позициям противника, один из бойцов рухнул во весь свой, рост…
К э л и н (после паузы). Ранили, что ли?
С а н д у. А ни единой царапинки.
К э л и н. Взрывной волной, может быть?
С а н д у. И никаких взрывов.
К э л и н. Ну, споткнулся, попросту говоря?
С а н д у. Какое там! Споткнувшись, человек тут же встает и несется дальше, а тут вот он лежит, кровь идет горлом, и нету больше солдата.
К э л и н. А что же произошло? Не может солдат вдруг, ни с того ни с сего…
С а н д у. Разрыв сердца.
К э л и н (уклончиво, после долгой паузы). На войне всякое бывает. И разрыв сердца случается.
С а н д у. А доводилось ли вам хоть один раз увидеть, как вот солдат бежал и вдруг, с ходу, с размаху…
К э л и н. Видел.
С а н д у. А расскажите.
К э л и н. Гм… Истории эти всегда запутаны, их не так сразу и поймешь и не так просто о них расскажешь… Только в новой ткани легко проследить, где начало той нитки и где ее конец, а в жизни человеческой, да когда она и без того на закате, — поди да поищи, где начало и где конец… (После долгой паузы, грустно и неохотно как-то.) Ну, закончил я тогда школу операторов, дали удостоверение. Красивое такое, в кожаном переплете, как и у тех, что с высшим образованием. Только значка такого, как у них, не дали. Приехали в район — тут же направление на межколхозную птицефабрику. Работа — ну прямо заново на свет родился. Восемь часов сидишь себе в чистом помещении, в тепле и уюте. Телефон, свежий номер районной газеты, радио тихо наигрывает, чтобы не скучно было. Надеваешь белый халат, садишься в мягкое кресло, которое к тому же еще и вращается вокруг своей оси, и восемь часов смотришь телевизор. Только на экране не исторические битвы, не «Кабачок «Тринадцать стульев», а живые птицы. Тут — цыплята, там — утята, там — куры-несушки. Тем нужно воды, этим нужен подкорм. Утятам надо поплавать, индюкам надо проветрить помещение. Сидишь себе и ублажаешь всех. Кнопки, кнопки, кнопки…