Заблуждения толпы
Шрифт:
Обвал фондового рынка и последующая откровенная игра на понижение побудили сенатскую комиссию по банковскому делу и валюте затеять расследование положения дел в сфере ценных бумаг. Слушания начались в 1932 году, Митчелла допросили заодно со многими другими финансистами. Результаты допросов оказались настолько неудовлетворительными, что комиссия уволила двух первых следователей.
Блестящие способности Пекоры к перекрестным допросам привлекли внимание Бейнбриджа Колби, видного юриста и госсекретаря администрации Вудро Вильсона; он рекомендовал молодого помощника окружного прокурора республиканцу Питеру Норбеку, прежнему председателю
Пекора начал работать главным юрисконсультом комиссии 24 января 1933 года; ему пришлось сразу же брать, что называется, быка за рога. При первом расследовании (рассматривались трасты Инсулла), всего через три недели после назначения, он не добился никаких успехов, поэтому, когда 21 февраля 1933 года на заседание прибыл высокий, импозантный, загорелый и в высшей степени самоуверенный Митчелл, многие решили, что новый главный юрисконсульт ему не ровня.
Но вскоре Пекора продемонстрировал, что его рано списывать со счетов: он доминировал на слушаниях и настолько уверенно вел допросы, что в историю этот эпизод вошел как «комиссия Пекоры». Мы видели, что изрядное богатство внушает его обладателям чрезмерную самоуверенность, а она, в свою очередь, мешает трезвой самооценке, что чревато фатальными последствиями при криминальном поведении. Кроме того, преступные предприятия обыкновенно лишают своих участников какого бы то ни было внимания к моральной стороне дела: деятельность таких организаций воспринимается как нормальная и даже достойная похвалы.
То же самое нередко свойственно финансовым мошенникам в компаниях, где сотрудники учатся рационализировать свое поведение как направленное на интересы клиентов. Это касается в первую очередь харизматичных и успешных корпоративных лидеров; как гласит старое присловье, рыба гниет с головы. Пекора, знаток преступного поведения, быстро понял, что Митчелл (что типично для корпоративных воротил) не видит ничего незаконного или этически недопустимого в практиках компании «Нэшнл сити» и что наиболее эффективным в данной ситуации будет попросту попросить его объяснить, как он руководил своими продавцами. За восемь дней свидетельских показаний Пекора полностью утопил надменного Митчелла в моральном болоте, методично, вежливо и сдержанно выпытывая подробности торговых операций «Нэшнл сити».
Сколько Митчеллу приходилось платить продавцам, чтобы стимулировать их продавать акции и облигации? Немного, отвечал Митчелл, всего около 25 000 долларов в год (в то время средний американский рабочий зарабатывал 800 долларов в год). Как компания оплачивала труд своих руководителей? В соответствии с прибылью от продажи ценных бумаг, а не в соответствии с тем, насколько прибыльными эти бумаги оказывались для клиентов. Сколько денег принесла Митчеллу эта схема? Более миллиона долларов в год – неслыханный доход даже для самых высокопоставленных руководителей того времени.
Хуже того, выяснилось, что Митчелл продал акции «Нешнл сити» своей жене в убыток, а затем немедленно выкупил их у нее, благодаря чему смог не платить подоходный налог в 1929 году; что он участвовал в классических махинациях с акциями Ситибанка и выдавал дружеские «ссуды» высокопоставленным руководителям, одновременно вынуждая рядовых сотрудников приобретать акции банка в счет будущей зарплаты – по цене значительно выше рыночной. Когда же сотрудники полностью расплачивались
Чем чаще в газетных заголовках фигурировали шокирующие зарплаты и кредиты, налоговые махинации и принуждение сотрудников, тем яснее Митчелл, который изначально был уверен в своей победе, осознавал, что вляпался в серьезные проблемы. Впрочем, Пекоре было этого мало: он хотел выявить те порочные мотивы, которые подталкивают продавцов ценных бумаг как таковых, а не только сотрудников «Нешнл сити» продавать клиентам большие пакеты рискованных акций за заемные средства (ведь это был готовый рецепт банкротства тысяч трудолюбивых американцев). К этой задаче Пекора приступил на четвертый день слушаний и наглядно показал, что компания, имея полный доступ к списку обычных вкладчиков банка, «безжалостно», как прямо указывалось в наставлении продавцам, всучивала им акции и облигации420.
На шестой день слушаний, 28 февраля, Пекора сосредоточился на ущербе, нанесенном индивидуальным инвесторам. Перед слушаниями комиссия изучила сотни писем от разорившихся клиентов «Нешнл сити». Большинство пострадавших составляли расчетливые и бережливые люди, которым повезло, как они считали, обзавестись надежной финансовой «подушкой» в виде государственных облигаций и которых продавцы «Нешнл сити» умело разорили, неоднократно закупая рискованные акции и облигации с использованием заемных средств.
Пекора выбрал для дачи показаний Эдгара Д. Брауна из Поттсвилла, штат Пенсильвания, человека обаятельного и вполне публичного. Браун недавно продал сеть театров и хотел переехать в Калифорнию по состоянию здоровья, а потому решил обратиться за финансовым советом и материальной поддержкой в какое-нибудь федеральное финансовое учреждение. В журнале он наткнулся на рекламу следующего содержания:
«Задумались о поездке на дальние расстояния? Тогда вам будет полезно связаться с нами! Забудьте о советах местного банкира! Мы подскажем, как правильно вложить деньги, и будем внимательно следить за вашими инвестициями»421.
Крайне важно отметить, что эту рекламу разместил Нешнл сити банк, но что с Брауном связался Фред Раммел из «Нешнл сити компани», который вызвался помочь с вложением припасенных 100 000 долларов, большую часть которых Браун получил от продажи сети театров. Четверть этой суммы уже была размещена в облигациях, в основном в государственных ценных бумагах США. Браун уточнил, что не хочет вкладывать средства в акции.
Раммел с разрешения Брауна приобрел разнообразные внутренние и внешние облигации на сумму значительно больше 100 000 долларов, и потому Брауну пришлось брать ссуды в нескольких банках, включая «Нешнл сити», на сумму 180 000 долларов. Когда портфель облигаций резко подешевел, еще до наступления кризиса, Браун пошел жаловаться.
Браун: [Раммел] сказал: «Это ваша вина, приятель, вы сами настаивали на облигациях. Почему бы не попробовать с акциями?» Что ж, фондовый рынок постоянно рос. В общем, я ухватил наживку и ответил: «Хорошо, покупайте акции».
Пекора: Вы уточняли, какие именно акции покупать?
Браун: Никогда.
Пекора: То есть он сам покупал акции для вас?
Браун: Могу я ответить шутливо? Еще бы он не покупал!
Клерк, составлявший отчет, отметил «продолжительный смех в зале»422.