Забытые боги: Пепельное солнце

Тала Ан

– Нет, – сухо ответил Ма Онши. – Он Ха родился в Солнечной Юдоли, его родина здесь.

– Так как он попал к вам в подчинение? – не понимал я. – Брать себе орудие из другой Юдоли, вражеской Юдоли… Боги обычно так не делают.

– Спроси его об этом сам, – ответил Ма Онши, странно глядя на меня. – Если он считает тебя своим товарищем, то сам тебе расскажет.

Товарищ? О чём этот бог толкует?

Внезапно наше движение застопорилось. Мы шли уже минут десять, и всё было вполне себе нормально, даже

удивительно, но, видимо, у богов Случая на нас были иные планы.

Солнечный бог застыл, подняв руку. Мы осторожно придвинулись ближе к нему.

– Что не так, господин? – шёпотом осведомился я.

– Возникла небольшая проблема, – невозмутимо ответил бог-богиня. – Нам придётся ненадолго здесь задержаться.

Я не понимал, о чём он говорит, потому что всё вокруг было таким же как и раньше: та же мгла, та же тишина. Искоса взглянув на Ма Онши, я заметил, как он побледнел.

– Так что случилось? – спросил я у него.

– Присмотрись внимательнее, – ответил за Ма Онши солнечный бог, протягивая вперёд руку.

Я присмотрелся. Впереди, в глубине Мглы, замаячил еле заметный серебристый огонёк света. Он медленно приближался в нашу сторону.

– Нас атакуют? – уточнил я, поправляя сползшего Джуна.

– Пока нет, – покачал головой солнечный бог. – Кажется, наш гость из Лунного пантеона имеет, что сказать нам.

Мы безмолвно застыли, ожидая, пока серебристая искорка подбиралась к нам всё ближе и ближе.

Да уж, что-то в моём окружении богов знатно так поприбавилось. Их стало слишком много. И этот факт меня совершенно не радовал.

Глава 18. Крылья упавшей птицы

Громкий крик пронесся по всему Дому, девушки вскочили со своих рабочих мест и под недовольное ворчание клиентов помчались к источнику звука, который находился в глубине дома, там, куда постояльцам «Эспера» вход был воспрещен, и где скрытые от мужских глаз подрастали внебрачные отпрыски завсегдатаев публичного дома.

– Что произошло?

– Что за крики?

Группка девушек, кто в неглиже, кто в растрёпанном виде ворвалась в детскую, напугав кудрявую черноволосую женщину с младенцем на руках, который с не по годам умным взглядом смотрел на вошедших.

– Ни-ничего, – залепетала женщина, без особой необходимости укачивая ребенка, – Матушка притащила в Дом девчонку, совсем кроху, калеку безрукую, вот она и кричит.

– Калеку? – недоверчиво переспросила низенькая светловолосая девушка с неестественно-ярким макияжем. – С чего бы это матушка притаскивала в Дом калек? Да ещё и ребенка, какой с неё прок?

– А мне почем знать, – огрызнулась женщина, прижимая к груди младенца, который не сильно был рад материнской опеке. – Иди и спроси у неё сама, она там, в комнате девочек, вместе с лекарем из Храма.

– Из Храма? – разом ахнули девушки и испуганно

покосились на дверь в «девичью», откуда раздавались душераздирающие крики, словно кто-то мучил животное.

Дверь не выдержала пристальных любопытных взглядов и с грохотом растворилась. Девушки в страхе попятились, глядя на то, как порог переступает стройная высокая женщина с ледяными зелёными глазами, обрамленными острыми складками морщинок. Женщина окинула девушек, которые вжимались в стену, пристыжено опустив глаза, гневным взором, но когда она раскрыла уста, её голос зазвучал холодно и размеренно:

– Кто разрешал вам покинуть комнаты и прекратить работу?

В ответ девушки только сильнее сжались.

– Я задала вопрос, – чуть громче произнесла женщина, её бледное лицо слегка покраснело, а ноздри задрожали от сдерживаемой ярости.

– Простите, Матушка, – дрожащим голосом вымолвила коротконогая светловолосая девушка, не решаясь поднять голову, – мы услышали крик и…

– И решили, что тоже хотели бы присоединиться? – резко оборвала её Матушка, не повышая голоса. – Соскучились по плёткам? Мне и вас заставить кричать от боли и унижения?

Черноволосая женщина, которая ни в чём не провинилась перед Матушкой, боязливо согнулась, прижав к себе младенца так, что ему стало трудно дышать, и он закашлялся.

– Выметайтесь отсюда, – холодно произнесла Матушка, сверкая бледно-зелёными глазами. – Увижу хоть одну в коридоре, изобью до беспамятства.

Дважды повторять ей не пришлось. Девушки, всё также вперив глаза в пол, друг за другом выскочили из детской под грозным взором Матушки. Как только дверь за ними закрылась, Матушка обернулась на кряхтенье младенца и бесстрастно проговорила:

– Если ты хочешь убить это ничтожное создание, то могла бы избавиться от него ещё в утробе.

Женщина вздрогнула и отняла посиневшего младенца от груди.

– П-ростите, Матушка, – выдавила она из себя.

– Займись делом, Майва, – бросила Матушка по пути в «девичью». – Ты родила три месяца назад, уже давно должна была приступить к работе. Со следующей недели в детской не появляйся.

– Да, Матушка, – покорно согласилась Майва.

Матушка открыла дверь, впуская в детскую нечеловеческие визги, и с грохотом захлопнула её за собой.

– Алчная сука, – сквозь зубы выдавила Майва, злобно сверкнув янтарными глазами.

***

– Эти крики когда-нибудь закончатся, Тайсвен? – вопросила Матушка, переступив порог «девичьей».

– Вы уж простите, госпожа, – перекрикивая орущего ребенка, произнёс Тайсвен, – но это создание совершенно не поддаётся никакому лечению. Я успел нанести мазь для наращивания костей и плоти, но не успел дать ей обезболивающий отвар, как она укусила меня и завопила во всё горло! Горг, а не ребёнок!