Забытые боги: Пепельное солнце
Шрифт:
Тайсвен тихо хмыкнул, Матушка резко подняла глаза и холодно осведомилась:
– Что именно показалось тебе смешным в моём рассказе?
– О, ничего-ничего, – быстро опомнился Тайсвен, – просто мне показалось, что вы, госпожа, знаете гораздо больше, чем хотите показать. Но, ваше право, со своей стороны я сделал всё, что мог, прошу не судить строго мои скромные таланты и передать Ха Яркелу, что в сложившейся ситуации моей вины нет. Засим откланиваюсь.
Тайсвен почтительно поклонился и, не поднимая головы, направился к двери, но
– Твоя наглость переходит всякие границы, Тайсвен. Мне следует напомнить Ха Яркелу, как следует обращаться со своими игрушками.
– Господин Ха Яркел не относит своих подчиненных к вещам, госпожа, поэтому он вряд ли внемлет вашим словам, – бросил, не оборачиваясь Тайсвен. – Я пойду.
Но выйти ему не дала деревянная чернильница, которая с грохотом врезалась в дверь, пролетев мимо его кучерявой головы.
– Вы, смертные, – озлобленно выплюнула Матушка, – получив благословение богов, забываете своё место. Кто ты такой, чтобы разговаривать со мной подобным тоном?
Тайсвен нагнулся, поднял чернильницу и медленным шагом двинулся к столу Матушки.
– Я помню, кем являюсь, госпожа, – вкрадчиво проговорил Тайсвен, с глухим стуком опуская чернильницу на стол. – А вот вы, похоже, забыли, что давно утратили своё бессмертие. Я был с вами вежлив из уважения к своему господину, но, как погляжу, кроме напускной гордыни и затаённого страха в вас ничего не осталось, и моего уважения вы не достойны.
Матушка гневно дышала, глядя на то, как жрец с простодушной улыбкой играет короткими пальцами с резной чернильницей.
– Вам не стоит вести себя подобным образом со мной, госпожа. Я хочу помочь этому дитя, только и всего, – тихо добавил Тайсвен с тёплой улыбкой.
Матушка от переполнявшей её ярости не нашлась, что ему ответить, она лишь злобно буравила Тайсвена взглядом, пока тот молча уходил прочь.
– Если вы всё же измените своё мнение, – добавил он на пороге, – вы знаете, где меня найти.
Жрец осторожно захлопнул дверь за собой, и устало вздохнул:
– Боги, как же с ними тяжело.
Он отряхнул со своей шёлковой рясы прилипшие медовые волоски и размеренным шагом прошествовал по сумрачному душному коридору, напевая под нос.
***
– Ну вот, смотри! Никаких склизких комков, только вода и травы, ничего более! – Тайсвен безрезультатно пытался напоить девочку лекарством. Она съежилась в углу кровати, укрывшись за пеленой волос, и тихо скулила от боли.
– Что за непослушный ребёнок! – громогласно воскликнул Тайсвен, отчего девочка только сильнее вжалась в спинку кровати. – Я же тебе помогаю, а не мучаю! Тебе что нравится ходить с этими обрубками? Какая же ты упрямая!
Тайсвен шумно выругался и взмахнул руками, задев склянку с едко пахнувшими травами, она со звоном разбилась об пол, и по комнате пополз запах маринованного тухлого мяса.
– Ну что за невезение! – ругался Тайсвен. Он нагнулся и принялся вытирать неприглядного
– Ха! – вскричал он. – Так тебе нравится, когда ругаются, я угадал? Привыкла к ругани, когда скиталась по улицам? Вот же озорница!
Девочка слегка выглянула из-за слипшихся от грязи прядок волос, её синий глаз блеснул, отразив огонёк настольной лампы.
– Вот что я тебе скажу, кроха, – таинственно начал Тайсвен, присев на кровать, – тебе придётся здесь жить, так что будь аккуратной, особенно с Матушкой. Следи за тем, что говоришь и, может быть, сумеешь прожить в этом месте долгую и спокойную жизнь. Кто знает, как бы сложилась твоя судьба, останься ты в Феданских горах.
Девочка безмолвно следила за ним, тихо дрожа от боли и усталости, но глаза её при этом оставались ясными, словно существовали отдельно от тела.
Внезапно девочка опустила свою голову ниже и совсем зарылась в волосах. Тайсвен недоуменно вскинул брови и протянул к ней свою ладонь, которая застыла в воздухе, стоило ледяному голосу раздаться за его спиной.
– Я всё тебе расскажу, но это не должно покинуть этой комнаты.
Жрец обернулся: бледная Матушка смотрела на него, не отрываясь, в её глазах плескался сдерживаемый гнев, а губы и без того тонкие были плотно сжаты.
– Как вам будет угодно, госпожа, – покорно ответствовал Тайсвен. – Вы же знаете, память у меня плохая, ибо душа дырявая, долго в ней ничего не задерживается.
Матушка медленно кивнула и уверено приблизилась к кровати, с которой на неё пристально смотрели два огромных синих глаза.
***
Тишина царствовала в комнате жреца. Девушка с красными от жара щеками сидела в ворохе подушек и с сомнением взирала на такого незнакомого прежде знакомца.
– Мы ведь уже с вами виделись, так? – неуверенно вопросила Сюльри, держась левой рукой за живот. Правая рука вполне тоже сгодилась бы, но девушка не могла привыкнуть к мысли, что её конечность так неожиданно вернулась на своё привычное место, а поэтому не решалась ей пользоваться.
Тайсвен непонимающе захлопал глазами, а затем восторженно вскричал:
– Боги! Никогда не перестану удивляться кенканам! Удивительные создания, ни одни чары не действуют на вас так, как надо. Просто поразительно! Стоило тебе заглянуть за Грань, так память моментально вернулась. Ну не удивительно, а?
Сюльри с недоумением уставилась на него и, зацепившись за незнакомое слово, вопросила:
– Что такое Грань?
Тайсвен звонко рассмеялся:
– Значит, про кенканов вопросов не будет?
Сюльри смутилась, она опустила глаза на свою правую руку, которая была такой же, как раньше, даже загар был таким же неровным, обрамлявшим запястье коричневой перчаткой.