Забытые герои войны
Шрифт:
27 ноября в деревне Пепелище я разошелся с Крайновым и Космодемьянской, пошел один в деревню, где размещен штаб немецких войск, а Космодемьянская и Крайнов пошли поджигать с другой стороны деревни дома, в которых также были немецкие войска.
Не доходя дома, где был размещен штаб немецких войск в дер. Пепелище, я был замечен немецкими солдатами.
Чтобы не задержали меня, я побежал в лес, но навстречу мне из лесу вышло 3 немецких солдата и задержали меня. Солдаты привели меня в тот дом, который я хотел поджечь. Это был штаб немецких войск. Немецкий офицер меня начал допрашивать, с какой я части, чем часть занимается и где она расположена, зачем я пришел и с кем. Я немецкому офицеру рассказал, что я вместе с Крайневым и Космодемьянской прибыл
Когда Зою Космодемьянскую без сознания вынесли из помещения, то мне офицер сказал: «Ты будешь теперь нашим разведчиком». Я согласился стать немецким разведчиком, и через 2–3 дня я был направлен на курсы разведчиков в Красный Бор. Это под гор. Смоленском. Прошел десятидневные курсы разведчиков-диверсантов с 20 декабря 1941 года по 3 января 1942 года, которые окончил с оценкой «хорошо». Я получил задание перейти линию фронта и в тылу Красной армии собрать следующие сведения:
1) Установить, сколько разведотдел Зап. фронта готовит для переброски в тыл немецких войск диверсионных групп, куда они должны будут пойти и с каким заданием.
2) Собрать сведения о расположении частей Красной армии в районе Борятино, их вооружение и численность.
3) Устроиться в разведотделе на работу и вместе с отправляющимися группами в тыл немецких войск прибыть и передать собранные сведения немецкому офицеру, а также рассказать, кто и куда пошел из участников диверсионных групп и с какими заданиями.
Когда я прибыл на территорию Красной армии, то задание, полученное от немецкого офицера, я выполнять не хотел.
Перешел линию фронта я 7 января 1942 г. и был задержан красноармейцами. Меня доставили в штаб одной дивизии, где я рассказал о том, что я вышел из окружения, а свою принадлежность к немецкой разведке я скрыл. Я был направлен на пересыльный пункт в гор. Москву. В гор. Москве я встретил одного знакомого из разведотдела Зап. фронта, который меня взял в РО. Но в разведотделе я был арестован 23 февраля 1942 г.».
В своем последнем слове подсудимый заявил: «Я признаю себя виновным в предательстве Зои Космодемьянской и в измене своей Родине. Свою вину осознал и прошу суд сохранить мне жизнь». Однако Военный трибунал Западного фронта «приговорил Клубкова Василия Андреевича на основании ст. 58–1 п. «б» УК РСФСР к высшей мере уголовного наказания — расстрелу, без конфискации имущества за отсутствием». Приговор был окончательный и обжалованию не подлежал и был приведен в исполнение 16 апреля 1942 года.
Пройдут десятилетия, и в Главной военной прокуратуре России возьмутся за пересмотр «Уголовного дела NH-1644», по которому напишут следующее заключение: «Преступные деяния военнослужащего Красной армии Клубкова, сообщившего немцам сведения, составляющие военную и государственную тайну, выдавшего им красноармейца Космодемьянскую и ставшего агентом немецкой разведки, правильно квалифицированы по ст. 58–16 УК РСФСР как измена Родине… В связи с этим Клубков Василий Андреевич реабилитации не подлежит».
Доказательств этому оказалось более чем достаточно.
«ОНА
Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась 13 сентября 1923 года в селе Осиновые Гаи (также Осинов Гай, или Осиновые Гаи — «осиновая роща») Тамбовской области. К слову сказать, Космодемьянские — это старинный род священников, которые служили в православных храмах Тамбовской губернии. Сама же фамилия происходит от имен двух почитаемых в народе святых — Козьмы и Демьяна (Космы и Дамиана). Они прославились не только своими лекарскими талантами, но еще и тем, что никогда не брали за это платы.
Дедушку Зои, священника Знаменской церкви села Петра Иоанновича Козьмодемьянского, вывели из дома в роковую ночь с 26 на 27 августа 1918 года. Все это происходило на глазах жены и трех младших детей. Священника избили до полусмерти, а потом, привязав за руки к седлу, проволокли по селу и сбросили в Сосулинские пруды. Только весной тело обнаружили: «было оно неиспорченным и имело восковой цвет» и похоронили на кладбище вблизи церкви Знамения. Старожилы рассказывали, что будто бы перед смертью Петр Иванович говорил о каких-то двух ангелах, что придут, но и уйдут, так и не сумев заблудших людей образумить.
Отец Зои Анатолий Иванович Космодемьянский учился в духовной семинарии, но обучение не окончил. Женился он на местной учительнице Любови Чуриковой. Но в 29-м началась коллективизация, и вся семья отправилась в Сибирь. По одним данным, Космодемьянские бежали туда, спасаясь от доноса. Примерно через год благодаря хлопотам сестры матери Зои, служившей в Наркомпросе, Космодемьянские переехали в Москву. Анатолий Иванович до переезда в столицу сменил несколько мест работы, в Москве устроился в Тимирязевскую академию. Вскоре семье выделили квартиру. Но семейное счастье длилось недолго. В 1933 г. отец Зои умер. В. Креславский называет несколько причин этой смерти: «Сведения о причинах его смерти довольно противоречивые. По одним, он скончался от туберкулеза, но тогда почему о болезни не было известно раньше? По другим, умер Космодемьянский от какой-то инфекции, полученной на работе… Третья версия гласит, что сведения о непролетарском происхождении Космодемьянских дошли и до Москвы, и, чтобы отвести репрессии от близких, Анатолий покончил жизнь самоубийством». Однако существует свидетельство, что отец Зои умер после операции на кишечнике.
В школе Зоя училась весьма прилежно. Особенно она увлекалась историей и литературой. Ее мечтой был Литературный институт. В своей жизни она «искала высоких человеческих чувств, благородных порывов, идеальных стремлений». Кто знает, но, может быть, эта возвышенность души досталась Зое от своих предков-священников? Этот поиск человеческого совершенства. Этот поиск чистоты и справедливости. Иначе откуда все это?
«Зоенька, не суди людей так строго, — писала Космодемьянской свое пожелание на новый, 1939 год ее одноклассница. — Не принимай все так близко к сердцу. Знай, что почти все люди эгоисты, льстецы, неискренние и полагаться на них нельзя. Слова, сказанные ими, оставляй без внимания».
Прочитав эту записку, Зоя тогда отчетливо сказала:
— Если так думать о людях, то зачем жить?
А вскоре осознание этой горькой истины привело ее к первому в ее жизни нервному срыву.
В 1938 году ее избрали комсомольским групоргом. Избрали в расчете на то, что лучше других преуспевающая в литературе и истории, но отстающая по математике, на ответственной работе обязательно подтянется. Однако отнимающая огромное количество времени общественная работа не помогла Зое. Зато привела к острейшему конфликту с одноклассниками. И во второй раз Зою не переизбрали. Как вспоминал В.И. Белокунь, «эта история очень нехорошо подействовала на Зою. Она стала как-то постепенно уходить в себя. Стала менее общительной, больше полюбила уединение. В 7-м классе за ней еще чаще стали замечать, как нам казалось, странности… Было заметно: что-то накипает у этой девушки. Она не находила себе места, но не с кем было поделиться, некому было открыть душу.