Забытый мир

Петько Владимир

На следующий день они освободили оставшуюся часть коридора и лестницу, на два этажа вверх. Каждый дюйм станции был занят хищными зарослями. Проработав весь день, на ночь они снова вернулись в вагон. Следующий день дал первые результаты: в одной из комнат, освобожденных от растительных захватчиков, друзья нашли трубу, торчавшую из стены. На трубе был небольшой рычажок, при повороте которого из отверстия толчками шла вода, с привкусом железа, но чистая и без затхлых запахов.

На небольшом совещании приняли решение пробиваться наверх, там где-то должна была находиться рубка управления, из которой они могли бы оценить свое положение и ситуацию на станции. Прорубаясь на следующий этаж, они делали

короткие вылазки в прилегающий коридор, ища висящие на стенах таблички и схемы. К концу следующего дня очередная карта-схема показала, что они достигли уровня, на котором осуществлялось управление. Заросли здесь были не такими густыми, как внизу, и очистить этаж не составило большого труда. Правда, разобравшись с зеленью, друзья встретили препятствие куда прочней - вход в рубку закрывала массивная дверь из материала, отдаленно похожего на металл, но сопротивлявшегося молотам куда неохотнее, чем сталь. После получаса работы, взломщики, наконец, одолели запоры и вошли внутрь.

– Хоть здесь зеленой слизи нет, - с облегчением вздохнул Марк.
– А то меня уже тошнит от этого взбесившегося салата.

Зал имел круглую форму, на стенах висели большие экраны. Из двух десятков работали только три, причем на одном из них только серое мельтешение. Под большими экранами расположились их собратья поменьше, еще ниже шли столы с рядами цветных кнопок. Марк подошел к одному из работающих экранов и вгляделся в изображение серой планеты. Петер пошел вдоль столов, оглядывая экраны поменьше. Почти все из них представляли из себя черные прямоугольники, лишь на отдельных светились цветастые схемы, мигали красным какие-то контуры и проносились снизу-вверх столбики букв и цифр. Все это казалось смутно знакомым, смысл некоторых знаков вроде бы проступал из глубин памяти, но какая-то последняя преграда в голове, как прозрачная пленка удерживала знания в обособленном отсеке.

– Опа!
– раздался позади голос Марка.
– А на планете-то купол имеется! Может там и наш "наблюдательный" друг отыщется?

Петер прошелся вдоль пультов и уселся в кресло посреди зала. Наверное, здесь раньше сидел капитан станции, закинув ногу на ногу, и твердым голосом отдавал команды. Не совсем, правда, понятно, какие можно отдавать приказы, если ты просто вертишься в железном шарике вокруг мертвой планеты. "Давайте ребята, надо вертеться побыстрее!" Для чего вообще тратить столько усилий, строить сложнейшие механизмы, если рядом нет ничего полезного? Нет, люди конечно всегда найдут причину, чтобы сделать какую-нибудь глупость, но всему же есть пределы. Петер вспомнил, как Марк негодовал по поводу выдуманного Бога.

– Марк!
– позвал он.

Марк пробормотал в ответ что-то невнятное.

– Как думаешь, что они здесь забыли?

– Где здесь?
– отрешенно проговорил Марк.

– На этой планете. В этой системе.

– Опыты ставили.

– Над кем?

– Официально, как я понял из написанного - здесь выводили новые растения, приспособленные жить на новых планетах.

– А неофициально?

– За кого ты меня принимаешь?
– удивленно отозвался Марк.
– Я вместе с тобой семь лет в орденской школе отучился. Таких предметов там не преподавали.

– Вспомнить, чему нас учили, стыдно становится.

– Это да. Стилистика и грамматика хреновы.

За спиной послышался скрип, Марк закряхтел, но Петер не обернулся посмотреть, все это механическое будущее окончательно ему обрыдло, и единственным чувством, что он испытывал в последнее время, была усталость.

– Слушай!
– словно очнувшись, сказал Марк.
– А ведь они действительно учили нас чему угодно, но только не наукам! Из математики только самые азы - сложить, поделить. Физика, химия,

они и названий таких, поди, не знают. Ладно, в травах кое-что понимают, животных по классам и видам разносят, анатомию изучают. Получается, биология их интересует. Горное дело, как образуются минералы, что влияет на их свойства - все это они тоже хорошо знают. Помнишь, мы даже научный труд на эту тему изучали. Этого, как же его, блин...

– Отца Вердуна, - напомнил Петер.

– Точно, - подтвердил Марк, - Отца Пердуна. Как мы смеялись тогда над ним... Дальше, в истории они рубят, мама не горюй. По отрывкам слов могут определить, откуда пришел тот или иной народ, от какого древнего народа родился, с кем рядом жил, и прочую чепуху. Ведь, когда хотят, они могут проводить изыскания, научные исследования. Почем же их не интересует ни физика, ни химия, да и математика постольку, поскольку?

– Откуда ты знаешь, что не интересует?
– меланхолично спросил Петер.

– Дык ведь...
– Марк замолк на полуслове.

Петер толкнулся ногой, и кресло, скрипнув, развернулось. Марк, приоткрыл рот, уставился в потухший экран и чесал шевелюру.

– Думаешь, они специально скрывают?
– повернулся он к Петеру.

Тот пожал плечами:

– Скорее сами ничего не могут понять, а признаться гордость не позволяет. А где-нибудь в Слешо сидят самые умные, самые почтенные, и бьются лбами в эту стену.

– А мне моя версия больше нравится, - сказал Марк.
– Сам посуди - в Пустошь они ходили еще тысячелетия назад, видели, что там другое солнце, наблюдали, как изменяются при переходе через невидимую границу законы. Помнишь, как Дэнил про пар в котелке намекал? К тому же в те времена многие еще помнили, что было до Катаклизма. Дед рассказывал внуку, внук своему внуку. Люди не могли так быстро забыть о погибшем мире.

– Даже, если и забыли, полчища дикарей из Пустоши быстро им напомнили бы, - сказал Петер.

– А были ли эти полчища?
– скривился Марк.
– Видел их кто-нибудь, кроме Отцов-экзекуторов?

– От этих господ можно всего ожидать, - признал Петер.
– Вот только зачем они нас тогда сюда послали? Пользы от нас мало вышло, а тайну эту мы далеко разнести можем.

– Во-первых, - загнул мизинец Марк, - кто сказал, что они вообще рассчитывали, что мы вернемся. Может, мы даже до Пустоши не должны были дойти. Вспомни тот красный туман или веретено из башни. Кто же знал, что вместо проводника-дикаря, нашим попутчиком окажется такой... м-м-м... в общем, Дэнил?

– Ну это ты загнул, - возразил Петер.
– Орден и бродячие маги? Такого не может быть!

– Почему?
– невинно осведомился Марк.

– Потому что они враги!
– твердо сказал Петер.
– Орденцы отлавливают отступников и казнят.

– И много ты таких казней видел?

– Так у нас и магов нет!

– Ну да, конечно!
– засмеялся Марк.
– Нет, и даже появляться не думают. Везде появляются, в вольных баронствах как грибы после дождя растут, в восточных или южных королевствах их пруд пруди, а у нас даже народится не могут. Суровы наши края, теплолюбивые маги-отступники не приживаются. А может почва у нас бедная, как думаешь? Им, поди, только чернозем подходит.

– Все это не имеет никакого смысла сейчас, - отмахнулся Петер.
– Мы от Ордена за миллиард миль. То, что нужно было выяснили. Если вдруг, каким-то чудом доберемся до дома, то все расскажем леди Евгении. Сейчас какой смысл об этом думать?

– Много же мы расскажем, - невесело ухмыльнулся Марк.

– Что тебе не нравится?

– Так ведь мы не знаем, кто же напал на Орден. А это самое главное.

– Пусть так, - согласился Петер, - какое сейчас это имеет значение?

– Никакое, - признал Марк.