Зачем нам враги
Шрифт:
— Я не понимаю, вы... всегда таким были?
Во взгляде эльфа скользнуло недоумение, он собирался что-то сказать, но Эллен успела прежде, ответив вместо него:
— Всегда.
Они уставились на нее — оба, одновременно, но взгляды были совсем разными. Эллен перевела глаза с одного на другого.
— А вас не беспокоит, милорды, что сейчас творится в Калардине? Если калардинское войско разгромлено, эльфийское тоже, а ваши сородичи, господин Глориндель, как я понимаю, вряд ли поспешат нам на выручку... ведь вы все еще не калардинский князь.
— Верно, —
— Закончим? — выдавила Эллен, чувствуя, что вот-вот рассмеется. — Милорд, вы что, не понимаете?! Когда мы здесь закончим, все закончится и для нас! Для вас-то уж точно! И вы никогда не попадете в Калардин!
Рослин встрепенулась от ее слов — впервые за все время. Медленно развернулась, вонзила в нее тяжелый, жесткий, кажется, предупреждающий взгляд. Сердце Эллен подскочило к горлу. Неужели ее догадка оказалась верна?..
— Что ты мелешь... — удивленно начал эльф, и от этого равнодушного недоумения хлестнуло чем-то таким знакомым, таким невыносимо унизительным... Эллен вдруг вспомнила, как он волок ее по набережной Врельере, схватив за волосы и осыпая бранью, а она боялась вздохнуть и думала только о том, что надо увести его оттуда, сейчас, немедленно, пока не поздно, пока она еще может его защитить.
— Вы не знаете? Спросите ее! — резко сказала Эллен. — Спросите вашу возлюбленную невесту, зачем некромантам эльфы... столько эльфов! Уж она-то знает!
Глориндель посмотрел на Рослин. Та стояла, полуобернувшись, и глядела на Эллен пустым прозрачным взглядом — тем самым, которым смотрела, когда сказала: «Теперь у тебя есть враг».
Он все еще у тебя есть, Эллен. И ты все еще есть у него. Или ты забыла, что это руками Рослин Рассел убил твоего ребенка?
— Рослин, ты знаешь? — требовательно спросил эльф.
— Знаю, — ответила она — холодным, мертвым, звенящим голосом. Будто не она это говорила, а кто-то через нее.
Натан встал. Его рука коснулась рукояти меча. Что ты, зачем, устало подумала Эллен. Кого здесь ты хочешь остановить...
Неужели меня?
Меня, с ужасом поняла она, поймав его застывший взгляд. Ты чувствуешь, что мои слова угрожают твоей госпоже, и ты готов ее защитить... все равно от кого.
— Ну, я жду с интересом, — неожиданно спокойно сказал эльф, мгновенно разрядив напряжение. Он остался единственным, кто сидел на земле, но отнюдь не казался беспомощным.
Рослин отвернулась к горизонту, заговорила все тем же неживым голосом:
— Кровь и плоть древних рас и животных, таких как эльфы и драконы, особенно сильна при взаимодействии с некоторыми видами трав. С их же помощью можно готовить снадобья и творить заклинания, которые невозможно создать кровью и плотью других рас
«Она цитирует, — поняла Эллен. — Я даже знаю что — огромная такая книга в кожаном переплете телесного цвета... Интересно, это была кожа человека или эльфа? »
— Вот как, — после паузы сказал Глориндель. — И что, много тебе проку было от моего уха?
Она не ответила. Эльф фыркнул.
— Бросьте вы, любезные. Может, некроманты и впрямь используют эльфов для своих черных делишек, да только они же вроде и людьми не брезгуют, верно? И уж как хотите, а я никогда не поверю, что все это, — он ткнул большим пальцем за плечо, в сторону холма, за которым продвигались тальварды, — пойдет на банальное сырье.
— Верно, — неуверенно согласился Натан. — Их слишком много.
«Вот именно, — подумала Эллен. — Их слишком много. И как вы не можете понять, что это не просто так. Что не просто так они идут... они, и леди Рослин, и все мы».
Но вслух она этого не сказала. Только развернулась и пошла вперед по дороге, огибавшей холм. И чувствовала спиной лишь один взгляд — тяжелый и пустой.
Нет, она до последней минуты не думала, что действительно собирается это сделать. Но шла именно за тем. Не было сил больше выносить это зрелище далекой, лениво шевелящейся буро-желтой массы, похожей временами на муравейник, временами — на сорванный с дерева осенний лист, а временами — на гниющие останки чудовищного зверя. Последнее казалось самым близким к истине, особенно сейчас, после этого взгляда Рослин и после ее тяжелого голоса, в котором прозвучало куда больше, чем в словах. И это было так страшно, что Эллен хотела подойти ближе — и удостовериться, что вблизи оно не так, совсем не так...
Хотя в глубине души она знала, что просто ищет Рассела. Теперь и правда его ищет. И уже почти нашла.
Она обогнула холм, сперва идя медленно, спотыкающимся шагом, а остаток пути пробежав, потом вскарабкалась на пологий склон, хватаясь руками за кусты и траву, снова спустилась и оказалась внизу, а дальше, в нескольких шагах от нее, начиналось поле, по которому далеко впереди, ярдах в пятистах, вышагивали тальварды. Справа на горизонте виднелся небольшой форт, и тальварды шли прямо на него, не сбавляя шаг, будто собирались стереть с лица земли.
Эллен пошла вперед и остановилась, услышав позади крик:
— Не надо!
Кричала Рослин. Не что-то темное и могучее в ней, говорившее из ее уст несколько минут назад, — на сей раз она сама. Крик был отчаянным, умоляющим. Эллен оглянулась, посмотрела вверх и увидела на вершине холма маленькую светлую фигурку.
— Эллен, не надо! Ты не знаешь! Ты ничего не поняла!
— Я поняла только то, что вы убьете Глоринделя, маленькая госпожа, — тихо сказала она, зная, что Рослин не может ее слышать. — Или, может быть, что-то в вас. А я должна его защищать. Его, а не вас. И чтобы понять как... я хочу посмотреть на них. Вблизи.