Зачем нам враги
Шрифт:
— Вы не меняетесь, милорд, — сказал Натан. Эльф посмотрел на него с удивлением.
— А с чего это я должен был измениться?
— Не знаю. — Натан выпустил палку и отошел от костра. Глориндель, что-то проворчав, выдернул палку из земли, поправил нанизанную тушку, подвесил над огнем. Натан стоял к нему вполоборота и пытался понять, почему то, что мы помним о людях, так отличается от того, каковы они есть на самом деле. И если бы он был уверен, что это касается только Глоринделя...
— Неужели вы не хотите ее увидеть? — не выдержал он. — Если она
— Ох, дружище Натаниэль, — вздохнул эльф, возясь с вертелом, и Натан осекся на полуслове. — Если и вправду верить сказкам, зомби — даже не живой труп, это мертвый труп; наверное, это выглядит просто ужасно. И уж наверняка ровным счетом ничего красивого. А тем более — возбуждающего.
— Я не верю, — медленно проговорил Натан, — что вам ни о чем не хочется ее спросить.
Эльф вздрогнул, кончик вертела выскользнул из его руки, палка вместе с нанизанной на нее куропаткой рванулась в огонь.
— Проклятие! — выкрикнул эльф и, вскочив, выбил ее из огня носком сапога. Пылающий вертел, подпрыгивая, покатился по земле и зашипел, когда на него опрокинулся поток воды.
Эльф зло посмотрел на Эллен, стоящую над вертелом с пустым котелком.
— А раньше подоспеть не могла? Из огня вытащить? — раздраженно бросил он.
— Не могла, — спокойно ответила та. — Я больше так не делаю.
— Как не делаешь?
— Из огня ничего не таскаю. И никого. — Последние слова прозвучали неожиданно язвительно, и эльф разозлился еще больше, будто она напомнила ему нечто такое, о чем он предпочитал забыть.
— Могла бы и еще разок, с тебя не убудет!
На это Эллен ничего не сказала, только подняла с земли обугленную ветку — как-то неправильно подняла, подумал Натан и тут же понял, что именно не так: она взялась за обгорелую, еще искрившуюся часть, причем взялась всей ладонью, явно не задумываясь, — и не бросила, хотя наверняка обожгла себе руку.
«Надо с ней поговорить», — в который раз подумал Натан. Надо. Этого разговора тоже, как ни крути, не избежать.
Эллен сама подошла к нему на следующий день, и вид у нее был такой, будто она наконец собиралась сделать что-то, на что долго набиралась решимости.
Она странная была, эта Эллен. Невысокая, не очень-то изящная и уж точно не красавица — таких, как она, в высшем свете изводят равнодушием и насмешками, и даже высокое происхождение могло обеспечить ей разве что место княжеской кастелянши. Эллен досталась должность одной из многочисленных прислужниц калардинской княжны, и это было, по сути, все, что Натан о ней знал. И он сомневался, что хочет знать больше: было что-то смутно тревожащее в том, как она смотрела по сторонам, на Рослин, на эльфа, что-то болезненное в ее настороженном взгляде. На себе этот взгляд Натан не смог поймать ни разу, и, наверное, именно это его больше всего смущало. Поэтому он оторопел, когда Эллен обратилась к нему первая, и только когда она заговорила, понял, до чего же ей за это благодарен.
— Я могу с тобой поговорить? — спросила она, глядя ему в лицо. Глаза
Он молча указал ей на место рядом с собой. Рослин и Глориндель сидели в стороне и тихо разговаривали — это тоже было странно, они очень редко говорили. Что ж, подумал Натан, все правильно: договорятся они, договоримся и мы
И было что-то успокаивающее в этом «мы».
Эллен села рядом с ним, подобрав юбки и оголив ноги едва ли не до колен. Натан уже убедился, что чопорность и стыдливость были свойственны ей не больше, чем изящество. Впрочем, близкой и доступной это ее не делало.
Эллен вздохнула, глубоко, медленно, будто переводя дух. И сказала, глядя прямо перед собой:
— Я слышала вчера, о чем вы говорили.
И умолкла. Будто больше ничего объяснять не требовалось. Натан повернул голову, взглянул на ее неожиданно правильный, ровный, точеный профиль. Удивительно, до чего грубым ее лицо выглядело со стороны, и каким гармоничным — вблизи.
— Да? — переспросил он, надеясь вынудить ее объясниться, но она только кивнула. Натан выждал немного, потом пожал плечами: — Это старое дело между мной и господином Глоринделем. Ничего такого, что бы...
— Кто-то предал тебя, а потом умер, прежде чем ты успел узнать о предательстве. И теперь ты идешь в Тарнас, чтобы найти его и отомстить.
— Ее, — помолчав, тихо поправил Натан.
— Да, ее. Я права?
— Нет.
Эллен слегка наклонила голову, не отрывая взгляда от пары их спутников, расположившихся на другом конце поляны.
— Как вы встретились? Ты и леди Рослин?
— Случайно.
— Что она тебе сказала?
Натан помолчал, размышляя, стоит ли говорить то, что вертелось на языке, а потом почему-то не смог солгать:
— Что ты ее мать.
Эллен бросила на него пронзительный, ошарашенный взгляд — будто то ли отказывалась верить, то ли решила, что он над ней насмехается.
— Она... не могла!
— Почему?
— Она меня ненавидит.
— И что это меняет?
Эллен опустила глаза, будто спохватившись. Неловко пожала плечами.
— Наверное, ничего. А милорд... Глориндель... он тоже ненавидит тебя?
Натан взглянул на эльфа. Он сидел, скрестив ноги и держа в своих больших крепких руках маленькие холодные ладони леди Рослин. Впрочем, может, в его руках они и не были холодными.
— Нет, — честно ответил он. — Не думаю. Вряд ли. Он... вообще не умеет ненавидеть. Злиться, презирать — умеет... Но ненавидеть — нет.
— Мне тоже так показалось, — сказала Эллен и улыбнулась. Улыбка была неожиданно прекрасной и словно светом озарила ее лицо. — А она — наоборот. Она никогда не злится. Но о ненависти... знает слишком много.