Зачем смерть давала шанс
Шрифт:
– Мы, товарищ майор, сильно торопились, уж больно сведения у нас были срочными. Вы ведь знаете, как пленные идут. То одно им мешает, то другое, то падают, то по нужде им надо, и не всем, а по одному. А так идут быстро, чтобы не замерзнуть, и нужду справляют на ходу. Мы с Тугаем за ними просто бежали, и подгонять их нужды не было.
– Я посмеялся над их выходкой, потом отпустил отдыхать, а сам стал готовиться к вечернему совещанию. Комдив на вечер собирал командный состав вместе с комиссарами. Молва о похождениях моих артистов пулей разнеслась по всей дивизии. Вечером комдив поблагодарил меня и моих разведчиков за ценные сведенья,
– Ладно, не дуйся, сам должен понимать, что за дело я тебя. Представь, а если все теперь, глядя на твоих, тоже начнут вытворять что-то подобное. Наказывать или нет разведчиков на твое усмотрение, а теперь садись и расскажи подробнее, что там произошло, а то здесь уже такие разговоры идут, что ни в какие ворота не лезут.
Я, конечно, рассказал все, что знал из доклада. Но когда дошло до того, как оправдывался Бедуля, смеху было вдоволь. Комдив долго смеялся, потом приказал представить разведчиков к наградам за столь ценные сведенья.
Комдив простил их за смекалку, но предупредил, что после следующей подобной выходки, штрафбата им не избежать.
По возвращении из штаба я передал слова комдива, но они ничего не могли изменить. Они продолжали в том же духе, придумывая каждый раз что-нибудь новенькое.
Я устал с ними бороться и, в конце концов, махнул рукой на их проделки.
Как-то ночью после очередной их выходки, я подумал, а ведь все это только помогает им, а не мешает. Даже если взять этот случай с голыми немцами. Представьте, как бы вы повели себя на месте фрицев, обнаружив на берегу реки в целости всю технику, водителя и солдата из команды совершенно невменяемыми, при этом все обмундирование и оружие в целости и сохранности. Отсутствовал только личный состав, и сапоги.
Чтобы узнать, что случилось, им понадобилось бы много времени для того, чтобы привести в чувство пьяных солдат. Естественно, когда они узнают, то о погоне речь можно не заводить. Придя к такому выводу, я перестал обращать на это внимания, решив, что это не мешает делу. А теперь представьте, какие они были в молодости, если в пятьдесят лет вытворяли такое.
Я с ними долго не расставался. Потерял из вида уже в сорок четвертом. В то время шли жаркие бои за освобождение Белоруссии. В одном из боев я получил ранение и долгое время провел в госпитале. Тогда-то мне и было присвоено звание генерала, и назначили командиром стрелковой дивизии. После госпиталя пытался найти их, но так и не нашел.
Я связался со своим замом, он остался командиром полка после моего ранения. Тогда он мне рассказал, что мои циркачи с группой разведки погибли на территории Польши, выполняя ответственное задание. И вот выясняется, что они были живы и здоровы, и продолжали воевать. И это замечательно, жаль, что мы после войны не смогли встретиться.
А так хочется порой посидеть с однополчанами, вспомнить былые годы и помянуть павших друзей. Теперь нас становится с каждым годом все меньше и меньше. Вот и Тугай умер. Сынок, как там Бедуля поживает, здоров ли?
– С ним пока все хорошо. Недавно от них письмо получил, жалуется, что сердце пошаливает, а так
Они ведь с рождения были роднее братьев. К тому же он инвалид. Они мне рассказывали, что после вашего ранения, вместо вас остался ваш заместитель. Из их слов я понял, что это человек невоенной специальности, но зато с большими амбициями.
Не проработав, как следует, операцию, он отправил группу разведки, произвести хорошую диверсию на узловой станции. При отходе группу должна была прикрывать стрелковая рота. Они выполнили задание без потерь. Стали отходить, надеясь на прикрытие, но его на месте не оказалось.
Позже узнали, что прикрытия и не планировалось, их бросили на смерть. Группа, прижатая к болоту, вступила в бой. К этому времени дедушка уже был ранен в плечо. Позже ранили дядю Егора и очень тяжело. Старший группы приказал дедушке забирать раненого и пробовать пройти через болото. А сам с остатками группы пошел на прорыв. Выжил или нет кто из этой группы, они не знали. Дедушка больше десяти километров тащил на себе дядю Егора, который практически все время был в бессознательном состоянии. Но они все же вышли к своим.
В госпитале им неплохо потрепали нервы представители особого отдела. Но вскоре отпустили, как говорил дедушка, кто-то с верху надавил. Дедушка потом дошел до Берлина, а вернулся домой после Японской. Дядя Егор долго лечился в разных госпиталях, и только в начале сорок пятого вернулся домой комиссованный в чистую, по инвалидности. Дома его назначили участковым в деревне, посчитав, что он вполне может с такой работай справиться, вот он и работал, пока не вышел на пенсию.
– Так, значит, это мой замполит, паскудник, постарался таких парней угробить. Не зря я ему не доверял, мне недолго довелось с ним воевать, но и тогда мне он показался каким-то скользким, что ли. Ну да бог ему судья, придет время за все со всех спроситься.
Наступила пауза. Никто не нарушал молчания командующего. Потом, он как будто вспомнил о чем-то, обратился к Антону.
– Пошли со мной, сынок. Я хочу наедине еще кое-что узнать про твоего деда и про Егора.
Они отошли в сторону от посторонних ушей, и генерал тихонько спросил:
– Сынок, ты вот что скажи мне. Ты тоже обучен такому удару, каким обладал твой дед?
– Придется сознаться. Дедушка передал мне все свои навыки, в том числе умение работать и этим ударом. По его словам, я могу пользоваться им даже лучше, чем он. Но это его личное мнение, мне на человеке еще не приходилось его применять и, надеюсь, не придется. Но я вас очень прошу, чтобы это осталось между нами. Я сознался в этом только лишь потому, что вы все это время хранили тайну деда, а он ведь был прав, нельзя людей смущать непонятными явлениями.
– Хорошо, сынок, я обещаю теперь точно не проболтаться, прости, сегодня как-то само собой получилось, к тому же я был уверен, что твой дед погиб на войне.
– Все в порядке, товарищ генерал. Я в вас полностью уверен, потому и признался.
– Спасибо за доверие. Ты вот что скажи мне, сможешь наказать в поединке моего Волка? Только честно, я не хочу, чтобы он тебя покалечил.
Антон помолчал немного, взвешивая все за и против, потом спросил.
– Товарищ генерал, а вам действительно необходимо, чтобы я побил его?