Загадка Александра Македонского
Шрифт:
Стратеги зашевелились. Они поворачивались друг к другу, обменивались тайными знаками и взглядами. Выражение лиц изменилось. Их души смягчились.
И это не ускользнуло от острых глаз Александра. Он предугадывал, какое действие возымеют его слова. Стрелы его летели безошибочно. И попали в цель. Восторга еще не было. Но в воздухе уже витало нечто, что сулило успех.
Далее Александр перешел к ближайшим целям военной жизни.
– Разгром Дария неминуем. Необходимо повести войско на Восток в ближайшее время. Войско
Александр закончил свою речь и направился к друзьям, которые взглядами приветствовали его.
При большом стечении народа, в присутствии представителей всех государств Эллады, кроме Спарты и Фив, был возобновлен союз Эллады и Македонии. Ведь самое главное, о чем думали с опаской, но о чем умалчивали, – непобедимая македонская фаланга уже стояла в Элладе.
На этом синедрионе в Коринфе Александру поручили верховное командование всеми военными силами эллинских государств. Он был признан гегемоном эллинов и стратегом-автократом войск эллинского союза. Александр хотел этого, и Александр этого добился!..
В Коринфе начались пиры и праздники. Со всех концов Эллады собрались художники, философы и политические деятели, чтобы посмотреть на царственного юношу, питомца Аристотеля; все теснились около него и ловили каждый его взгляд и каждое слово.
Только Диоген Синопский спокойно оставался в своей бочке-пифосе.
VII
Друзья предпочли собраться в македонском лагере, раскинувшемся на берегу Коринфского залива, в шатре полководца.
– Эта ночь наша, – с гордостью сказал Александр, довольный результатами коринфского синедриона. – И никто нам не помешает провести ее так, как мы хотим.
Кроме Гефестиона, Птолемея, Неарха и Клита на пиршество были приглашены скульптор Лисипп, Филота, Никанор и Гектор, сыновья Пармениона, а также Кратер и Гарпал.
Верный друг Гефестион провозгласил:
– О Александр, тебе благоволят боги, а ты благоволишь, словно бог, своим верным друзьям.
Александр обнял друга, громогласно объявил:
– Эта ночь принадлежит мне и вам, моим друзьям, собравшимся в этом шатре. Сегодня я не хочу ни о чем думать. Веселья, вина – вот чего жаждет моя душа.
В шатре легкий аромат, словно в храме Зевса. В бронзовую коринфскую курильницу были подсыпаны крупицы финикийского ладана.
Светильники освещали ровным желтоватым светом пиршественный стол.
Гефестион, тайный любитель яств, вина и азартных игр, закуску придумал отменную: мягкие сыры, маслины, копченая скумбрия, гусиный паштет. Ярко алели на столе фанаты. Но Гефестиону было мало и этого: жареные дрозды в окружении спелых слив привели
– Я лишаюсь дара речи! – воскликнул Неарх.
Птолемей трагическим голосом предупредил:
– Смертные не смеют прикасаться к пище богов!..
Александр же выразил пожелание поскорее испробовать еду, рекомендованную Гефестионом.
– Друзья мои, – сказал царь, – я не прочь поговорить об еде, но ведь еще лучше вкушать ее.
С этими словами он возлег на ложе и занял почетное место за столом. Раб-виночерпий принес чаши с вином.
– Воду – убрать, – приказал Гефестион. – Мы обойдемся сегодня чистым вином.
– Эвоэ! – хором воскликнули пирующие.
Попробовав паштет из гусиной печенки, царь закатил глаза и радостно завизжал. Это развлекло друзей, и они, сначала осушив кубки, набросились на еду.
Вскоре за столом стало весело, говорливо. Любвеобильный Птолемей вспомнил о женщинах, посетовал на их отсутствие. На что Гефестион заявил, что нынче пир мужской:
– Если на Лесбосе женщины предпочитали общество без мужчин, то почему бы и нам не остановить свой выбор на чисто мужской компании? Почему бы нам не предпочесть ее женской?
Птолемей не согласился:
– Женский смех облагораживает мужское собрание. А женские груди? Губы? Еще кое-что?..
– Есть нечто более прекрасное, – возразил Гефестион. – Разве красота мужчин не затмевает порою женскую красоту?
За столом поднялся шум. Одни кричали – да, другие – нет. Александр слушал и усмехался. Пил себе вино. Очень это интересно, к какому все-таки выводу придут спорщики.
Клит попросил Александра разрешить спор.
– Я не в состоянии, – резко бросил полководец. – И та и эта любовь имеют свои достоинства. За любовь! И пусть каждый придаст этому слову свое значение!..
Все подняли и осушили чаши с вином.
– Будет ли нынче музыка? – поинтересовался Птолемей.
– Всему свое время, – успокоил друга Гефестион. – До рассвета целая вечность.
Царь не спеша беседовал с Лисиппом. Речь шла о том, чтобы изваять бюст Александра. Это нужно во всех отношениях: для сегодняшнего дня и будущих времен. Скульптор приберег для этой работы уникальный кусок мрамора. Для Александра и только для Александра!..
Александр поблагодарил Лисиппа и поднял чашу:
– Я высоко ценю вашу любовь и дружбу и, в свою очередь, отплачу вам сторицей.
И выпил за друзей.
Вслед за царем полную чашу поднял Лисипп:
– О Александр! Нет в мире ничего выше великого сердца! Самое горячее мое желание, чтобы ты позировал мне!
– Да, конечно! Но лучше всего после похода!
– О, нет! – возразил Лисипп. – До! И только до!
– Я согласен, – дружески сказал Александр, пребывающий в благодушном настроении. – Но первое, что следует сделать на этом пути – выпить чашу.