Загадка камеры 16
Шрифт:
— Что?
— Для дуэли.
Его плечи упали, но он не издал ни звука.
— Эти безумцы вчера стрелялись, верно? Уайтхед и Юстас Кэри решили свести счеты свинцом! Сын Джеффа Уайтхеда был его секундантом, а ты — секундантом Кэри. Только Кэри в итоге даже не получил шанса выстрелить, верно? Джефф Уайтхед засадил ему пулю в ногу, и только тут вы вспомнили, что вам нужен еще и доктор.
— Мы все обезумели, — согласился Руди, поднимая на меня глаза, — Чудо, что никто не умер. Когда я наконец осознал вчера, что мы сделали, я пошел и напился сколько смог! Но это
— Выстрел?
— Он разбудил меня посреди ночи. Он был почти как настоящий. Но я-то знаю, что мне снилась дуэль.
Я похлопал его по колену.
— Успокойся, Руди. Я попрошу шерифа тебя поскорее отпустить.
Шериф Ленс вернулся и отпер для меня дверь камеры. Я прошел через вторую и подождал, пока он запирал ее за нами.
— Что вы выяснили? — спросил он.
— Это всего лишь мысль — но мне кажется, я могу объяснить, как Угорь это сделал. Я вернусь ближе к вечеру и покажу, что на самом деле произошло.
* * *
Остаток дня тянулся нескончаемо. Все разговоры в городе только и были, что о побеге, а полицейские из центра даже допрашивали шерифа Ленса. Предлагали пустить по следу Угря собак, предположив, что он ушел пешком, но из этого, насколько я понял, ничего не вышло.
Я вернулся к тюрьме на закате и повел шерифа Ленса вниз по улице, к гаражу Рассела.
— Зачем мы здесь? — спросил он. — Мы должны преследовать Угря!
— Я не считаю, что Угорь вообще покидал Нортмонт, шериф, и попробую это доказать.
— Не покидал…
— Говорите тише, — предупредил я и повел его сквозь сгущающуюся тьму за гараж. Справа можно было увидеть тюрьму и зарешеченное окно камеры Угря.
— Я все равно говорю, что Хенкль должен быть замешан, — тихо проворчал Ленс. — А я должен его отпустить.
— Хенкль в этом не участвовал.
— Тогда как это возможно? Другого объяснения нет!
— Есть не меньше двух других объяснений, шериф.
— Каких?
— Скажем, вся невозможность основана исключительно на ваших словах. Если ваше свидетельство неверно, то вся история рушится.
— Но…
— Руди Хенкля разбудил звук выстрела. Он подумал, что это была часть его сна, но если это не так? Что, если вы вернулись принести Рему еще еды, и он на вас напал? Вы выхватили пистолет и застрелили его, шериф. Потом, устрашившись своего деяния, вы вытащили тело и зарыли его в лесу. И выдумали всю историю о невозможном побеге Угря.
Шериф Ленс уставился на меня в глубокой тьме, и я увидел, что его рука упала на рукоятку пистолета.
— Вы в это верите, док?
— Едва ли. Будь это так, вы бы в этом сами признались. Застрелить преступника при попытке бегства — обвинение гораздо меньшее, чем упустить его! К тому же я уже сказал, что знаю другую возможность.
Именно тогда мы услышали шум — невдалеке, футах в пятидесяти, — тихое движение, которое могло остаться незамеченным. Кто-то стоял у черного входа в гараж Рассела и пытался открыть замок.
Я выбежал вперед.
— Сюда, шериф, это он!
Жорж Рем обернулся
— На этот раз мы о тебе лучше позаботимся, — пообещал я.
Он ругался по-французски, пока мы вели его внутрь, и я сел в кабинете шерифа, готовясь давать правильный ответ на загадку камеры 16.
* * *
Когда Жорж Рем закурил сигарету своими закованными руками, я начал:
— Метод побега был сложный, достойный Фатрелла и его «Камеры 13». Угорь не рассчитывал на помощь извне, а просто методично работал минуту за минутой, пользуясь представлявшимися в каждый момент возможностями. Это его образ жизни, я полагаю, и любой другой преступник мог бы это повторить, будь у них достаточно опыта и наглости.
Шериф Ленс стал терять терпение.
— Так как он выбрался из запертой камеры?
— Ну, я думаю, начать ему следовало с двери самой камеры. Вы показали мне, что там есть засов, который защелкивается, если дверь закрыта. Но вы оставили дверь нараспашку, пока он ел, и даже сказали мне, что потянулись за пистолетом, когда он к ней дернулся. В тот миг, когда он был рядом с дверью, Рем что-то вставил — может, кусок хлеба или даже зубочистку — в щель засова, помешав ей полностью захлопнуться, когда дверь была вновь закрыта. Вы несли в двух руках поднос, шериф, и поэтому не могли проверить дверь при уходе и удостовериться, что она защелкнута.
___— Но потом я ее дергал, — настаивал шериф Ленс.
— Это было потом. А пока, вчера вечером после ужина Жорж Рем оказался вне своей камеры. Только зарешеченная дверь над лестницей отделяла его от свободы.
— Но внизу в кабинете сидел я. Даже если бы он открыл дверь, он бы вышел прямо на меня!
— Ему не нужно было отпирать дверь, шериф. Вы сами ее ему открыли.
— Я…
— Когда привели Руди Хенкля. Вспомните: Хенкль находился в камере 1, ближе всего к лестнице. Это одна из четырех центральных камер, противоположная шестнадцатой. В действительности, как я уже замечал, 16 со стороны первой вовсе не видно. Я могу предположить, что дверь наверху лестницы вы не запирали, потому что вы не делали этого и те оба раза, когда я был с вами. Вам для этого нужно было лишний раз повернуть ключ. Но для Рема, скрытого во тьме где-то между камер, это была дорога наружу. Пока вы укладывали Хенкля на койку, он прошел за вашей спиной — и на свободу.
— Но я видел его в камере после этого! — запротестовал шериф.
— Вы видели что-то свернутое под одеялом, и без света вы не стали сомневаться, что это Рем. Но Угорь был умен. Он не мог знать, что в десять часов вы приведете другого заключенного. Точно он знал лишь, что вы принесете ему завтрак утром. Поэтому он придумал, как ему выиграть несколько секунд драгоценного времени. Если бы вы вошли утром и нашли камеру пустой, вы бы сразу подняли шум, могли бы даже успеть до лестницы раньше Угря. Ему нужно было подержать вас полминуты-минуту возле двери камеры, пока он будет огибать центральный блок и по лестнице спешить на улицу.