Загадка камеры 16

Эдвард Хох

Загадка камеры 16

— Точно, — подтвердил доктор Сэм Хоторн, когда бокалы наполнились вновь, — было и такое время, когда Нортмонт гремел по всей стране. Вам налить еще? Даже были газеты с упоминанием моего имени. Они писали, что я — «молодой новоанглийский доктор» — да так оно-то и было в конце весны двадцать шестого, когда нас посетил Угорь…

* * *

—

Было теплее, чем обычно бывает в мае, — припоминал доктор Хоторн, — а я ехал на ферму Джеффа Уайтхеда по поводу огнестрельного ранения. Вообще, нечасто у нас в Нортмонте бывали огнестрельные раны, разве что в сезон охоты. У Джеффа и миссис Уайтхед было сорок акров плодородной земли, которую он возделывал с двумя сыновьями-подростками. Я ни разу не лечил никого из них от чего-то страшнее простуды, хотя прошлым летом разок там побывал, чтобы осмотреть гигантские грибы, выросшие на заднем дворе. Я в этой теме не эксперт — это «микология» ведь называется? — но что грибы можно есть, я их убедил.

В тот день меня на ферме встретил Мэтт, старший сын. Именно он позвонил мне за помощью и теперь говорил:

— Сюда, доктор Сэм. У него идет кровь!

— У кого?

— У Юстаса Кэри. Он ранен в левое бедро.

Кэри владел в Нортмонте двумя универмагами и славился шумными выходками. Но даже его я не ожидал обнаружить на пастбище Джеффа Уайтхеда с огнестрельной раной.

— Что произошло?

— Понятия не имею, доктор Сэм.

Я оставил свой желтый «Пирс-Эрроу» возле дома и отправился с медицинским саквояжем в поле. Мы поднялись на холм, и нашему виду предстали Джефф Уайтхед и человек из города по имени Хенкль, склонившиеся над Юстасом Кэри. Они пытались наложить ему самодельный жгут выше раны, но не слишком преуспели в этом. Я сразу понял, что рана сама по себе несерьезна, хотя если он потерял много крови, то опасность была вполне реальной.

— Мне кажется, я умираю, док, — простонал Кэри.

— Чепуха, Юстас! — сказал я, срезая ему штанину. — Как тебя так угораздило?

— Я шел с револьвером, а потом споткнулся о корень.

Названный револьвер, длинноствольный «кольт», лежал на траве неподалеку.

— Сейчас едва ли время для охоты, — заметил я, начав обрабатывать рану.

— Мы стреляли в сурков, — подсказал Джефф Уайтхед.

Я обернулся к его сыну Мэтту и Руди Хенклю:

— Все вчетвером? Где твои жена и старший, Джефф?

— В городе, в магазине.

— Ты понимаешь, что об огнестрельных ранах я обязан докладывать шерифу?

— Конечно, — согласился раненый. — Валяйте.

Оказав первую помощь, я предложил перевезти его в мой кабинет и там попробовать извлечь пулю.

— Возможно, тебя придется отправить на пару дней в больницу в Феликсе, но опасности для жизни нет.

Тем временем я подобрал револьвер и взял с собой. Пока остальные тащили Юстаса к моей машине, я открыл оружие и посмотрел на гильзы. Пистолет был полностью заряжен. Из него не стреляли.

Кто бы ни выстрелил в Юстаса Кэри, это не мог быть он сам.

* * *

По дороге

назад в город судьба сыграла со мной одну из своих странных шуток. Я как раз приближался к перекрестку, поглядывая, как мой пациент переносит дорогу, когда желтый «Паккард» на большой скорости вылетел мне наперерез. Я пытался нажать на тормоза, но было слишком поздно. Капот моего «Пирс-Эрроу» с хрустом впечатался в правое переднее крыло «Паккарда». Я мгновенно выскочил из машины, чтобы проверить, не пострадал ли другой водитель. Он оказался низеньким, худым мужчиной в кепке, заслонявшей его глаза от солнца. Он поднял голову при моем появлении и пробормотал что-то на языке, похожем на французский. Я определенно почувствовал, что он меня проклинает.

— Простите меня, — сказал я ему. — Я врач. У меня в машине раненый человек.

Без единого слова он попытался завести машину и уехать, но крыло было так разбито, что колесо отказалось двигаться. Джефф с сыном и Хенкль уже высыпали из машины Уайтхеда узнать, не нужна ли мне помощь. Появление остальных, кажется, еще больше смутило водителя.

— Послушайте, — сказал он наконец с глубоким акцентом, — увезите меня отсюда. Я должен спешить!

Я обернулся к Джеффу Уайтхеду.

— Моя машина в порядке. Вы сможете доставить его в город на своей, пока я везу Юстаса? Меня беспокоит его нога.

— Конечно, доктор Сэм. Езжайте.

Я расстался с ними на перекрестке, хотя французу эта идея, очевидно, была совсем не по душе. Я предположил, что они отбуксируют его в гараж Рассела и там оценят повреждения. Я же отвез Кэри себе в кабинет и тщательнее перебинтовал рану, хотя пулю извлечь так и не смог. Я велел Эйприл сообщить о ранении шерифу Ленсу, и он вскоре появился на пороге моего кабинета.

За четыре моих года в Нортмонте я сблизился с шерифом и не далее, как пару недель тому, вправлял ему вывихнутую лодыжку, когда он поскользнулся в луже и упал на церемонии открытия новой тюрьмы. Это был для него постыдный момент, еще более болезненный оттого, что его легкая хромота сразу напоминала всем о происшествии.

Но тюрьма была открыта по расписанию, лучшая и крупнейшая во всем графстве, и шериф Ленс был горд, как будто от рождения дочери.

— Пятнадцать камер, — хвастался он в день открытия. — Это больше, чем в столице графства!

С нынешним засильем бутлегеров пустыми они не останутся.

Теперь, когда Эйприл провела его в мою приемную, он поглядел на Юстаса Кэри и воскликнул:

— Боже мой, Юстас! Подстрелил себя! Тебя точно сурок не покусал?

— Это не смешно, шериф! Я истекаю кровью, скоро наверняка умру!

— Ты слишком упрям, чтобы просто так помереть. Зная, насколько вы с Джеффом Уайтхедом терпеть друг друга не можете, никогда бы не поверил, что ты сам полезешь на его землю. — Он подозрительно прищурился. — Ты точно не от Джеффа пулю получил за незаконное проникновение?

— Я выстрелил в себя, — настаивал Кэри. — Это был несчастный случай.

Я закончил перебинтовывать его рану и вспомнил про подобранный револьвер. Было бессмысленно скрывать находку. Я принес его из машины и отдал шерифу Ленсу.