Загадка номера 622
Шрифт:
– Что ж, благодарю за чистосердечное признание, месье Левович, – сказал он и посадил Льва в полицейскую машину без опознавательных знаков.
Прошло три года. Анастасия часто размышляла о тех событиях. Она, как все, узнала об аресте Льва из прессы. Она внимательно следила за процессом, не упуская ни одной детали. Когда могла, ходила на судебные слушания, хранила все репортажи, опубликованные в прессе. Очень надеялась, что Лев выкарабкается. В конце концов, ему же всегда все сходило с рук. Не будучи верующей, она с удивлением ловила себя на том, что молится
Три года спустя, так ни разу и не увидев его за это время, она постоянно о нем думала. По воскресеньям она шла пешком из района Сервет к озеру по улице Шантпуле. Садилась на свободную скамейку напротив “Отеля де Берг” и долго смотрела на его элегантный фасад. Она вглядывалась в окна комнат на пятом этаже, где Лев жил когда-то. Интересно, кто их сейчас занимает. Потом она шла дальше, по набережной Монблан к отелю “Бо-Риваж”. Заходила в салон, заказывала черный чай. И снова думала о нем. Она вспоминала, как он сидел тут, в этом самом кресле, восемнадцать лет назад, разыгрывая перед ее матерью графа Романова. Потом разворачивала статью в “Трибюн де Женев”, вышедшую в самом начала процесса, которую она постоянно носила с собой в сумочке. Там была большая фотография Льва, входящего в здание суда. Он выглядел, как всегда, великолепно. Под снимком было написано:
ПАДЕНИЕ ЗНАМЕНИТОГО БАНКИРА
ЛЬВА ЛЕВОВИЧА
Женевский суд первой инстанции признал Льва Левовича виновным в мошенничестве, незаконной медицинской практике и злоупотреблении доверием.
Напомним, что банкир, в частности заседая под чужим именем в совете Эвезнер-банка, годами обманывал Макера Эвезнера, нынешнего президента вышеупомянутого банка. Суд приговорил Левовича к четырем годам тюремного заключения с конфискацией имущества. Ему запрещено до конца жизни работать в банковской сфере.
Глава 70
Отравление
Среда, 4 июля 2018 года
Мы сидели у меня в номере. Скарлетт с головой ушла в изучение газетных вырезок. Она просмотрела все отчеты о процессе Левовича, на котором журналисты оттянулись по полной. Я чувствовал, что ей уже невмоготу – она считала, что мы близки к цели.
– Я снова прочла все с самого начала, писатель, и пришла к тому же выводу: убийца – Левович.
– Но с него сняли обвинение в убийстве.
– За отсутствием доказательств, – уточнила она.
– Не придирайтесь к словам. Если нет доказательств, нет и дела. Обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное.
– Мне не дает покоя тот факт, что вещи Тарногола нашли в номере Жан-Бенедикта Хансена. Что знал Жан-Бенедикт? Как он был связан с Левовичем? Вот в чем загвоздка.
– И какие у вас соображения? – спросил я.
– Например, мы не знаем, по чьей вине произошло массовое отравление во время корпоративного уикенда. Нам известно, что Макер и Жан-Бенедикт проверяли ящики с водкой, но Макер Эвезнер сказал полиции, что искал бутылку из специальной серии, а Жан-Бенедикт Хансен, по понятным причинам, показания дать не мог.
Скарлетт хотела во что бы то ни стало расспросить Макера, но после того краткого разговора
– Очевидно одно, – продолжала она, – ни Макер Эвезнер, ни Жан-Бенедикт Хансен не пострадали. Они не фигурируют в списке гостей, госпитализированных в тот вечер.
И она помахала списком, обнаруженным в полицейском рапорте.
– А Лев Левович? – спросил я.
– Он отравился. – Скарлетт подчеркнула его фамилию.
Она снова взглянула на перечень пострадавших. И обомлела.
– Боже мой! – воскликнула она.
– Что такое?
– Боже мой! – повторила она. – Посмотрите!
Она обвела красной ручкой одно из имен и протянула мне листок.
– Арма, домработница Эвезнеров, – сказала Скарлетт. – Она значится среди жертв отравления. Арма находилась в “Паласе Вербье” в те выходные, когда произошло убийство!
Глава 71
Арма
После открытия Скарлетт нам пришлось еще раз смотаться в Женеву в четверг, 5 июля, чтобы поговорить с Армой. Мы встретились во второй половине дня на берегу Женевского озера. Было очень жарко. Мы вместе прошлись до моста Де Берг и сели на скамейку в тени деревьев на острове Руссо. Летняя Женева утопала в зелени, лучи солнца играли на воде озера изумрудными бликами, и в этом тропическом мареве мой город казался еще прекраснее.
– Мы всё знаем, Арма, – сказала Скарлетт.
– Что вы знаете?
– Вы находились в “Паласе Вербье”, когда произошло убийство. Вы отравились в субботу вечером и попали в больницу. Судя по всему, эта деталь ускользнула в то время от внимания полиции и нигде в деле не упоминается.
Арма опустила голову.
– Зачем вы поехали на уикенд в Вербье? – спросил я.
– Мне хотелось посмотреть, как Макера объявят президентом. Там должно было состояться одно из главных событий в его жизни, и я не могла это пропустить. Я почти год за него переживала.
– Он знал, что вы приедете?
– Нет, конечно нет. Он, наверное, и не разрешил бы мне при этом присутствовать. Я просто думала незаметно сесть где-нибудь в уголке и насладиться его триумфом. Я заранее отпросилась. И в пятницу приехала в Вербье, забронировав небольшую комнату в хостеле. В субботу вечером я нарядно оделась и проникла на коктейльную вечеринку в бальном зале “Паласа”. Никто меня ни о чем не спросил.
– А что было дальше?
– Ну, я немного нервничала и взяла себе коктейль. Чуть позже, как раз перед самым объявлением имени нового президента, мне вдруг стало плохо. Всем стало плохо. Я оказалась в больнице. И только выйдя оттуда в понедельник утром, я услышала об убийстве.
– Значит, никто так и не узнал, что вы были в “Паласе” в тот вечер? – спросила Скарлетт.
– Никто. Кроме Макера. Поэтому он и бросил меня. Я уже говорила вам в тот раз, что из-за всех этих событий я его потеряла.
– Он бросил вас, выяснив, что вы были в Вербье?
– Нет, он бросил меня, потому что решил, что я убила Жан-Бенедикта Хансена.
Арма расплакалась. Мы со Скарлетт озадаченно уставились друг на друга.
– А почему Макер решил, что вы убили Жан-Бенедикта Хансена?