Загадка номера 622
Шрифт:
Арма не ответила. Схватив сумку, она убежала, вся в слезах.
Нам было совершенно необходимо понять, в чем дело. Но ответить на наши вопросы мог только Макер Эвезнер. Мы знали, что в банке он нас не примет.
По словам Армы, он жил теперь в квартире на набережной Генерала Гизана. Мы проторчали у подъезда его дома до конца дня, дожидаясь его возвращения. Наконец он пришел и, увидев нас, очень разозлился:
– Снова вы? Я что, неясно выразился?
– Месье Эвезнер, нам обязательно нужно с вами поговорить.
– Мне нечего вам сказать.
– Это
Макеру пришлось смириться. Он привел нас в гостиную своей огромной квартиры, окна которой выходили прямо на знаменитый женевский фонтан.
– Значит, вы продолжаете шпионить, – брезгливо поморщился Макер.
– Мы продолжаем вести расследование, – уточнила Скарлетт. – Оказывается, Арма, ваша бывшая домработница и спутница жизни, приехала в тот уикенд в “Палас Вербье”.
– Как вы узнали? – спросил Макер.
– Она значится в списке пациентов, госпитализированных после отравления. Эта деталь ускользнула от полиции. Интересно, как вы догадались, что она там была.
Через год после убийства.
Декабрь. Четверг, вторая половина дня,
дом Эвезнеров в Колоньи
Арма, с бриллиантовыми сережками в ушах и в костюме с леопардовым принтом, отчитывала горничную:
– Уж будьте так любезны, вымойте тут полы получше.
– Проштите, медем, – простонала несчастная.
– Проштите, проштите, из проштите шубу не сошьешь, надо хоть немного стараться.
Входная дверь отворилась, и появился Макер, судя по всему в отличном настроении. Арма прыгнула ему на шею с поцелуями. Каждый раз он невольно думал, что Анастасия никогда его так не встречала. Сейчас он чувствовал себя гораздо счастливее, чем с ней. Он стал новым человеком.
– Как прошел день, дорогой? – спросила Арма.
– Очень хорошо. Представь, я отменил завтрашние встречи. Мы уезжаем на все выходные. В Альпах полно снега, такое нельзя пропустить. А еще в субботу сюда придут покупатели, и я не хочу, чтобы они путались у меня под ногами. Пусть маклер сам с ними разбирается.
– И куда мы едем?
– Я вот подумываю о Вербье, – сказал Макер.
– О да, Вербье! Куда? В “Палас”?
– Сомневаюсь. Прошел всего год с тех пор, как там убили Жан-Бена.
– Пора уже забыть эту историю. Гони прочь ужасные воспоминания. Ты же не собираешься на всю жизнь отказаться от “Паласа”!
– Я не знаю…
– Ну правда, милый! Там такой льюкс! Мы запремся в номере, разожжем камин и будем любоваться пламенем, сидя на диване.
– Ладно, как скажешь, – согласился Макер.
Сняв пальто, он прошел в гостиную и налил себе виски. Он пил его у окна, глядя, как снег медленно оседает на заиндевелую лужайку. Мысли его блуждали далеко. Он думал об Анастасии. Это часто с ним случалось. Интересно, где она, что делает. Счастлива ли? Он ее разлюбил, но все-таки любил, несмотря ни на что. Любовь – это навсегда.
Вероятно, по ассоциации с “Паласом Вербье” он вспомнил слова, написанные помадой на зеркале в ванной:
Котенок, я тут.
Он
Они никогда не бывали в “Паласе” вместе. Откуда она знает, что во всех апартаментах есть камин, напротив которого стоит уютный диван? Опешив, он выпустил стакан из рук.
Арма, услышав звон разбитого стекла, бросилась в гостиную. Макер так побледнел!
– Дорогой, что случилось?
– Это ты! – сказал он. – Ты была в “Паласе” в ту ночь, когда произошло убийство! Ты прикинулась моей женой, проникла в мой номер и написала мне помадой на зеркале “Котенок”, как будто тут была Анастасия.
– Ты говорил, что тебе очень нравится этот цвет. Моя парижская кузина прислала мне точно такую помаду. Я пользовалась ею дома, чтобы ты обратил на меня внимание, но ты ничего не замечал. Дописав, я услышала, как открывается дверь спальни, и спряталась в шкафу, оставив помаду на раковине.
– Что ты забыла в “Паласе”?
– Я хотела посмотреть, как тебя объявят президентом. Я так тобой гордилась. Это был твой триумф. Поэтому я и отпросилась – я никак не могла пропустить твою коронацию. Я давно заказала себе номер в дешевой гостинице в Вербье. Потом я узнала, что Анастасия собирается тебя бросить и что ее не будет дома, когда ты вернешься. Тогда я решила признаться тебе в любви. Возле тебя должна быть любящая женщина! Придя в “Палас”, я назвалась твоей женой, и портье, не задавая никаких вопросов, выдал мне второй ключ. В номере было пусто, я написала тебе несколько слов на зеркале и спряталась, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Но когда ты наконец вошел, я засомневалась. Мне стало страшно, что ты сочтешь меня идиоткой. А потом тебя кто-то позвал с балкона, и я предпочла не показываться. Я сказала себе, что лучше восхищаться тобой издалека, ведь ты наверняка меня оттолкнешь. Подумаешь, домработница.
Макер был ошеломлен. Он налил себе еще стакан виски и выпил его залпом. Затем спросил с дрожью в голосе:
– Арма, ты стащила золотой пистолет Анастасии?
Она молча посмотрела на него. И расплакалась:
– Я нашла пистолет в сумке, которую она заранее сложила, собираясь бежать с Левовичем, и спрятала в шкафу. Не знаю, почему вдруг я стала рыться в ее вещах, наверно, мне просто хотелось выяснить, куда они едут. Я надеялась найти авиабилет или какую-нибудь записку. Но обнаружила пистолет и испугалась, что Анастасия вздумала покончить с собой. В то время она была сама не своя, и я вообразила, что она намеревается совершить что-нибудь ужасное, как в “Румео и Жулетте”. Сначала я планировала избавиться от пистолета. Выбросить его в озеро или еще куда-нибудь. Но потом побоялась, что меня заметят и примут за преступницу. А вот где-нибудь в горах, в овраге, его никто не найдет. Поэтому я взяла его с собой в Вербье.