Загадка о тигрином следе
Шрифт:
Самолет с комиссаром и Галиной приземлился и с включенным мотором остановился на краю лётного поля. С высоты было видно, как к нему приблизились фигуры людей. Кто они? Луков с ужасом ждал, что сейчас самолет развернётся, осознавший свою ошибку лётчик даст газ, пытаясь взлететь, но лыжи застрянут в глубоком снегу и набрать скорость пилоту не удается. Потом – трассирующая очередь из турельного пулемета, установленного в задней кабине, и многочисленные выстрелы в ответ. Внизу завяжется бой нескольких обречённых с многочисленными врагами.
К большому облегчению Одиссея всё вышло наоборот. Пилот выбрался из машины, о чём-то коротко переговорил
Глава 10
Ожидаемых генералом запасов горючего на аэродроме Ильюшино не оказалось. Произошла обычная бюрократическая несостыковка. «Сидевший» здесь авиаотряд ещё десять дней назад перелетел на новую площадку. Командир перебазировавшейся авиачасти оставил дожидаться гостей двух механиков и пять красноармейцев из комендантского взвода. Но по какой-то причине «забыл» о топливе и продуктах для москвичей, хотя полученная им из центра телеграмма должна была содержать чёткую директиву – обеспечить специальную авиагруппу всем необходимым.
К моменту прибытия экспедиции у крохотного персонала аэродрома заканчивались харчи. Пришлось транзитникам самим кормить хозяев и выручать их продуктами из своих скромных запасов. Таким образом задерживаться на этой точке не было никакого резона, и было решено лететь дальше, как только стихнет буран.
Луков с тревогой ожидал неприятного объяснения с начальником после произошедшей между ними стычки в воздухе. Но в тесном бараке на виду у многочисленных свидетелей откровенный разговор был невозможен. Поэтому Вильмонт сделал вид, что считает случившееся недоразумением, вызванным тем абстоятельством, что его молодой ассистент физически плохо переносит полёты.
Анри Николаевич даже проявил трогательную заботу о подчинённом, предложив Лукову чудодейственные пилюли из маленькой круглой коробочки с китайскими иероглифами на лакированной крышечке.
– Положите под язык три крупинки и медленно рассасывайте. Можете поверить мне – ваши мучения прекратятся.
Одиссей подозрительно разглядывал крохотные белые крупинки на своей ладони, не спеша отправлять их себе в рот. Вдруг это яд!
«Хотя вряд ли он так глуп, чтобы действовать столь топорно – после некоторых колебаний всё же рассудил Луков. – Шпион прежде всего должен отвести от себя подозрение, а все видели, как он дал мне эти пилюли».
Немного успокоившись, Луков положил в рот таинственные крупинки. Очень долго ничего особенного не происходило. Все давно заснули, а Одиссей ворочался на своей лежанке. В голове все вертелась фраза, сказанная после ужина Галей: «Вы удивительно чистый бесхитростный человек, Одиссей. Вы просто не способны скрывать свои чувства. У вас с самого утра такое растерянное выражение лица, словно вас внезапно ударил в спину кинжалом человек, от которого вы никак этого не ожидали».
«Если я действительно открытая книга, то старая бестия уже конечно прочитал, что я ему не помощник в его грязном деле» – размышлял Луков. – Своим поведением в небе над аэродромом я показал, что и роль молчаливого сообщника меня тоже не устраивает. Я стал для него опасной помехой, ведь я единственный знаю, кто он есть на самом деле».
Наконец,
Одиссея пригласили за стол. Он всё ещё чувствовал сильную сонливость. Но после нескольких глотков крепкого чая сознание постепенно прояснилось. Вспомнились яркие причудливые картины недавнего сна. Что бы они значили? Нет, пока этот ребус не разгадать. Зато теперь Луков был уверен, что с помощью неизвестных пилюль многоопытный шпион сумел на несколько дней устранить его, как помеху со своего пути. Вероятно только вновь затянувшаяся непогода помешала ему захлопнуть приготовленную для экспедиции ловушку.
Наконец погода улучшилась. Перед посадкой в аэроплан генерал снова предложил Лукову свои пилюли. Одиссей взял их и, нахваливая чудесное средство, положил в рот. Но стоило старику отвернуться, как Луков тут же выплюнул таблетки в снег. В полёте он до поры притворялся спящим.
Из-за начавшейся болтанки его стало так сильно мутить, что Одиссей даже пожалел, что опрометчиво выплюнул пилюли. Но вот генерал начал обвинять немца, что тот сбился с пути. Вендельмут огрызался:
– Я есть тут главный! Не мешать мне вести машину! Вы есть начальник на земле, а здесь я всё контролировать!
– Не-т, батенька! – как будто добродушно настаивал старик. – Я штурман не хуже вашего, хоть всю жизнь по земле проходил. Так что держите курс триста и не спорьте.
Одиссей заворочался на своём месте, картинно громко зевнул и открыл глаза. Своим «внезапным пробуждением» он неприятно удивил генерала.
– Что-то вы рано проснулись. Почему?
– Не могу знать, Анри Николаевич. Видать некачественные пилюльки вам вручил китайский аптекарь.
Вильмонт был явно озадачен и с опаской смотрел на ассистента.
– Снова скандалить будете, обвинять меня во всех грехах?
Молодой человек неопределённо пожал плечами. Тем не менее, генерал уже не пытался руководить пилотом. И через пятнадцать минут они благополучно опустились на нужном аэродроме.
Сразу выяснилось, что вторая машина с комиссаром и Галиной ещё не прилетала. Такое уже случалось раньше, поэтому всё ещё могло кончиться благополучно. Какой-то запас времени – пока в баках их самолёта ещё оставалось горючее – у находящегося в небе экипажа имелся. Но текли минуты, и постепенно таяла надежда. Одиссей вспомнил, как ещё на московском аэродроме комиссар угрожал пилоту из бывших офицеров немедленным расстрелом, если заметит, что тот задумал перелететь к белым. Всю дорогу они ругались, не скрывая взаимной ненависти. Не выполнил ли чересчур бдительный большевик свою угрозу? А может, в воздухе обнаружилась поломка, и перед лицом неизбежной аварии пилот решил пойти на вынужденную посадку? Такое ведь тоже может быть…