Загадка восьмиугольной комнаты
Шрифт:
— О чем?
— Вчера тебя видели ещё с одним человеком. У него были длинные прямые волосы, слегка седеющие, и на нём был грязный красный жилет. Ему было за пятьдесят, около твоего возраста, и шрамы на лице.
— Да, мы приехали из Флориды вместе.
— Кто он такой? Расскажи, что ты о нём знаешь.
— Зовут Томми, больше ничего он не говорил. Мы с ним оказались в одном грузовом вагоне от Орландо[3] почти до Нью-Йорка, там сменили поезд и приехали сюда.
— Что вас сюда привело? — спросил я. — К чему ехать из Флориды в Новую Англию
— Он очень хотел здесь побывать, а мне нечего было делать.
— Что ему было нужно в этом городе?
— Говорил, что может добыть здесь много денег. Денег, которые принадлежат ему.
— И он велел тебе ждать его здесь?
— Ага. Он ушёл от меня прошлым вечером. Сказал, вернётся к полудню, но с тех пор я его не видел.
— Больше и не увидишь, — сообщил я. — Кто-то зарезал его посреди ночи.
— Господи!
— Что ещё он говорил про деньги, которые принадлежат ему? Где они находятся?
— Он мне не сказал.
— Он должен был рассказать хоть что-нибудь! Вы с ним не расставались всю дорогу из Флориды.
Человек по имени Мерси нервно отвёл взгляд.
— Всё, что он говорил, это что он возвращается домой. Домой в Эдем[4].
* * *
Я высадил Люси Коул у ресторана, где проходил банкет, и затем поехал обратно в Иден-Хаус. Уже стемнело, когда я появился на пороге, краткое декабрьское солнце успело скрыться за стеной деревьев на западе. Джош Иден вышел встретить меня, выглядел он устало и измученно.
— Как прошла свадьба? — спросил он.
— Замечательно, насколько было возможно в сложившихся обстоятельствах. Они уже собираются в медовый месяц.
— Я рад, что это ужасное событие не испортило им праздник.
— Я подумал, что хотел бы ещё раз обследовать восьмиугольную комнату. Шериф Ленс велел мне помочь его заместителям в расследовании.
— Конечно.
Он провёл меня в дом. Дверь так и была открыта, и я заметил, что он начал работу по восстановлению засова, отодранного нами от дерева. Сама комната была погружена в полутьму, единственным слабым источником света при задёрнутой занавеске была дырка в самой её середине.
— Мне пришлось опустить её, — объяснил Джош Иден. — Окрестные парнишки весь день пытались посмотреть на место убийства.
— Дети это могут, — согласился я. — Но по ночам занавеска обычно была поднята, не так ли?
— Да, вы же видели, как я оставил всё вчера. Она была открыта.
— Значит, либо жертве, либо убийце зачем-то понадобилось опустить её.
— Видимо, так. Если они включили свет, им не хотелось, чтобы любой прохожий мог увидеть через окно, чем они занимаются.
— А именно?
— Ну, ограблением, конечно! Это же очевидно. Люси Коул сказала, что видела его в компании другого бродяги. Они вдвоём вломились сюда с целью меня ограбить, поругались друг с другом, и второй заколол первого, схватив кинжал с ближайшей полки.
— Как тогда они попали внутрь, не выламывая ни дверь, ни окно?
— Не имею понятия, — признал он.
— Убитого звали Томми.
Джош поднял брови.
— Как вы это выяснили?
— Он приехал на север из самой Флориды именно сюда, в Иден-Хаус, чтобы вернуть назад свою собственность.
— Что вы хотите этим сказать, Сэм?
— Я уверен, что убитый человек был вашим отцом. Отцом, не вернувшимся с войны.
В восьмиугольной комнате стало так темно, что мы едва видели лица друг друга. Джош дотянулся до выключателя и зажёг верхний свет. Немедленно наши отражения возникли в зеркальных створках.
— Это безумие! — запротестовал он. — Вы считаете, я не способен узнать родного отца?
— Да, я так считаю. А может, вы, напротив, сразу его узнали и убили, когда двенадцать лет спустя он вернулся и потребовал назад дом и свои деньги. Для вас же он больше не был отцом, лишь человеком, бросившим вас с матерью много лет назад.
— Я его не убивал! — настаивал Джош. — И я никогда не видел его раньше!
Я услышал шевеление за моей спиной, в холле.
— Я знаю, что вы не убивали, — сказал я со вздохом. — Заходите, Эллен, и расскажите нам, зачем вы убили свёкра.
* * *
Она стояла там, бледная и дрожащая, в дверном проёме восьмиугольной комнаты. Я видел её отражение в зеркале, знал, что она слышала каждое слово.
— Я не… не хотела! — выкрикнула она, и Джош бросился к ней.
— Эллен, что он говорит? Это не может быть правдой!
— О, это совершенно бесспорно, — возразил ему я. — И ей гораздо проще было бы убедить присяжных в том, что произошёл несчастный случай, если бы ей не пришло в голову так яростно заметать следы всей этой запертой комнатой. Ваш отец, Томми, пришёл сюда прошлой ночью, чтобы потребовать себе принадлежащее ему. Вы всё проспали, но Эллен услышала его у входной двери и впустила. Я предполагаю, она отвела его в эту комнату, чтобы не разбудить вас голосами. И вот он стоял здесь, бездомный, называющий себя вашим отцом, утверждающий, что он вовсе не мёртв и вернулся забрать назад Иден-Хаус. Всё её планы на дом — с рестораном и всем прочим — обращались в дым на её глазах. Она распахнула шкаф, схватила серебряный нож для писем в руку, как кинжал, и в безумном гневе вогнала его ему в грудь по самую рукоятку.
Джош всё ещё качал головой в неверии.
— Откуда вы можете это знать? Как она могла убить его и выйти из комнаты, заперев её изнутри?
— Я и не знал, как это было сделано, пока не вернулся сюда и не увидел, что в самом центре занавески проделано отверстие.
— Отверстие в занавеске? Я никогда не замечал его раньше.
— Я уверен, что его там и не было — до прошлой ночи. Видите ли, эта восьмиугольная комната отличается от большинства остальных в двух важных деталях: дверь и окно расположены в точности друг напротив друга, а сама дверь открывается наружу.