Загадка золотого кинжала (сборник)
Шрифт:
Мэттью тщательно сложил письмо так, как оно было, и вернул в карман, продолжая улыбаться.
– Ах! – пробормотал он. – Что за чудо – обладать знаниями и знать, как воспользоваться ими!
После чего он тоже отправился в постель, спал отлично и рано утром встал, чтобы проводить брата, пожелать ему хорошего настроения и пообещать, что он вернется домой как новенький. Оставшись в одиночестве, он усмехнулся.
Прошло несколько дней, прежде чем Мэттью решил отправиться в Корнборо. Миссис Уолкиншоу слегка удивилась его появлению, хотя в последнее время он иногда удостаивал ее визитами. Как желанного гостя его провели в ее личную гостиную.
– Умоляю, скажите, что в последние дни творится с Томасом? – осведомилась она, когда Мэттью устроился в самом удобном кресле.
Мэттью в загадочной манере покачал головой.
– Не спрашивайте
– В Скарборо! – воскликнула миссис Уолкиншоу. – Зачем?
– Он очень любит всякие забавы, таков уж этот Томас, мэм, – сказал он. – Пойти в загул, ну, вы понимаете. У нас бывает так скучно… Но я – домосед, если что.
Миссис Уолкиншоу, которая слушала эту тираду, все сильнее и сильнее вытаращивая глаза, швырнула пяльцы в кошку.
– Ну, ей-богу! – воскликнула она. – Умчаться валять дурака в Скарборо и даже не сказать об этом! [41] Уж я позабочусь, чтобы ноги его не было в этом доме! Брехливый старый потаскун! Не верю, что его интересовало что-либо, кроме моих денег, ведь я разыграла его как-то вечером на этот счет, а он ушел с длинной, как у лошади, физиономией и не попрощался. Старый греховодник!
41
Название Скарборо носят несколько городов, но в данном случае, несомненно, имеется в виду курортный городок на побережье Северного Йоркшира. «Спа» к Скарборо добавляют когда хотят подчеркнуть «курортность»: бельгийский город Спа знаменит своими целебными источниками, поэтому его название сделалось синонимом «поездки на воды» или, шире, вообще на отдых. Хотя отдых в Скарборо представлял собой довольно респектабельное и размеренное времяпрепровождение, в йоркширской глубинке конца XIX в. этот курорт действительно мог восприниматься как «обитель разврата».
– Мы все не без греха, мэм, – заметил Мэттью, – но некоторые из нас в меньшей степени.
Затем он продолжил говорить всякие правильные и приятные вещи и в конце концов отправился домой довольный. А спустя пять недель Томас, чей отдых по совету Мэттью затянулся еще ненадолго, получил от брата письмо, которое заставило его задуматься сильнее, чем когда-либо в жизни.
Дорогой брат! (это семейное)
Должен сообщить, что теперь ты можешь спокойно возвращаться домой, потому что этим утром я женился на миссис Уолкиншоу сам. Я решил оставить сельское хозяйство, а она – свой бизнес, потому что рука об руку мы можем спокойно жить в Хэррогейте и вести более приличествующую жизнь, раз это приятно нам обоим. Деловые вопросы между тобой и мной могут быть улажены, когда вернешься. Так что на сегодня все, от любящего брата,
P.S. Ты неправильно понял, что имела в виду миссис Мэттью Погмор, когда говорила, что ее состояние отойдет, когда она выйдет замуж второй раз. Она, конечно, имела в виду, что оно отойдет второму мужу.
P.S. еще раз. Что, собственно, и произошло.
После этого мистер Томас Погмор решил отправиться домой и провести отшельническую жизнь среди овец и коров.
Роберт Льюис Стивенсон
Время взрыва
(Из цикла «Динамитчики: новые приключения принца Флоризеля»)
Конечно, дорогой читатель, совершенно немыслимо предположить, что вам не знакомо предшествующее издание, повествующее о приключениях принца Флоризеля: ведь эта книга по своей популярности не уступает «Тысяче и одной ночи»! Если же это немыслимое все-таки свершилось – что ж, это большая потеря для вас, ну и для меня тоже; впрочем, я как автор при всех обстоятельствах потерял меньше, чем мои издатели, доля которых в каждом проданном экземпляре составляет… Лучше на этом прервемся.
Правда, если вы являетесь обитателем Лондона, этого Багдада-на-Темзе, то в любом случае у вас есть шанс быть знакомым с принцем Флоризелем. Предположим же (это допустимо, хотя и маловероятно)
42
Заведение Флоризеля названо так по аналогии с «Великим сигарным диваном», открытым в 1828 г. Это было что-то среднее между элитной табачной лавкой, рестораном, курительным (а заодно и шахматным) салоном с удобными кожаными диванами и клубом – в результате чего реальный «Диван» очень быстро приобрел чрезвычайную популярность, его завсегдатаями сделались виднейшие политики, вплоть до премьер-министров Гладстона и Дизраэли, и столпы культуры, вплоть до Диккенса. Надо полагать, «Диван» Теофила Гудолла тоже предназначался для элиты, а не просто для любителей чешского табака.
От действий и решений Флоризеля Богемского по-прежнему зависит судьба множества как будто ничем не связанных друг с другом людей, которым довелось, к их счастью или несчастью, пронестись вокруг этого светила по орбите, хотя бы мимолетно. И сейчас вы в этом убедитесь.
Вот пример того, чем обернулась встреча с бывшим (вы, конечно, понимаете, насколько неуместно это слово применительно к Флоризелю) принцем для одного из членов организации, которую уместно назвать «Орден динамитчиков». Или просто «Динамитчики»
Итак, в Городе Встреч, он же Багдад-на-Темзе, а если точнее – то прямо посреди широкой булыжной мостовой, что ведет к Лестер-сквер с северной ее стороны, после долгих лет разлуки встретились двое. Несмотря на только что упомянутые долгие годы разлуки, речь идет о достаточно молодых людях, двадцати пяти и двадцати шести лет от роду.
Выглядели они очень по-разному. Первый из них был гладко выбрит, аккуратно причесан, облачен в новый дорогой костюм, соответствующий последним представлениям о моде. А второй… Второй представлял собой полную противоположность.
И первый заколебался, не уверенный, что узнал своего товарища в этом помятом, заросшем бродяге. Но второй слегка приподнял очки – не темные, а скорее грязные, – и всякое сомнение исчезло.
– Тс-с-с! – сказал второй, прежде чем первый успел его приветствовать. – Я на нелегальном положении.
– Э-э… – произнес первый (его звали Сомерсет).
– Сейчас, в это тяжкое время всеобщего мрака, у меня как борца за права угнетенных нет иного выбора. Я и мои товарищи – мы все скрываемся под чужими личинами. Можно сказать, что мы единственные звезды, сияющие на небосклоне вечной ночи. И, конечно же, среди нас есть те, кто в этой трудной, полной опасностей борьбе достиг большего, чем я… но немногие, – борец за права угнетенных скромно потупился, на лице его появилась краска смущения, однако стремление к истине пересилило: – да, совсем немногие…
– Охотно верю, – ответил Сомерсет, окинув взглядом своего собеседника. – Также охотно верю…
– Зеро, – быстро назвал тот свое нынешнее имя, вернее сказать, псевдоним.
– Да. Также я охотно верю, дорогой Зеро, что ваша карьера как одного из лидеров радикального движения не лишена захватывающих впечатлений. Игра в прятки, безусловно, очень увлекательна – особенно когда «Я иду искать!» произносит не кто-нибудь, а все общество. Однако – прошу простить, если я сейчас выскажусь с позиций не члена вашей церкви, коим и не являюсь, а, так сказать, мирянина – это и есть игра. Потому что нет ничего проще, чем установить в заранее намеченном месте взрыва адскую машину, запустить часовой механизм – самому же тем временем спокойно удалиться и переждать в провинции, а то и в другой стране те несколько очень насыщенных событиями дней и недель, в течении которых… гм, «империя мрака» предпринимает активные поиски. Увольте, но не вижу повода говорить о «трудной, полной опасностей борьбе».