Загадка золотого кинжала (сборник)
Шрифт:
И она зачитала отмеченные строку и число – Ficcar lo viso per la luce eterna, 27 декабря 1838.
– Если прочитать дату по цифрам, получится – 271238.
– Да-да, я понял, что дальше?
– Берем вторую букву слова ficcar… – продолжила Агарь.
– I.
– Затем седьмую букву от начала статьи…
– L. Я понял, я понял! Дальше первая – f, вторая – опять i, третья и восьмая – c и o.
– Отлично. – Агарь записала слово и показала его. – Вместе получается Ilfico, это итальянское слово?
– Я не уверен, – задумался Юстас. – Ilfico…
– Тоже образованный нашелся… – рыкнул Тридл, опиравшийся на свою лопату.
Юстас собрался бросить на него уничтожающий взгляд – и ненароком задержал его на дереве, раскинувшемся посреди лужайки. Мгновенно смысл загадки стал для него ясен.
– Il fico! – воскликнул он, вскочив. – Два слова, а не одно! Все правильно, Агарь! Инжир – это значит инжир, деньги зарыты под инжирным деревом! [101]
101
Инжир – дерево из рода фикусов (в итальянском языке сохраняет название «Il fico», а в английском именуется уже трудноузнаваемо, «fig», что сродни русской «фиге»).
Но он и шагу ступить не успел, как Тридл ринулся к дереву, взрывая землю и скашивая длинную траву.
– Если оно там, оно мое! И не подходи, башку раскрою лопатой! Я откармливал старикашку, как бойцового петуха, и нынче он мне заплатит за заботу!
Юстас не хуже него рванулся вперед и вырвал бы лопату, не удержи его Агарь.
– Пусть копает, – сказала она. – Ему достанется работа, вам – деньги. Я смогу доказать, что они ваши по праву.
– О! Как я смогу отблагодарить вас, Агарь?
Она отшатнулась, краска бросилась ей в лицо.
– Найдите Голиафа. Освободите меня от ломбарда.
В этот миг Тридл завопил от радости и, ухватив обеими руками, выволок из ямы большой жестяной ящик.
– Мое, мое, мое! – кричал он. – Наконец-то плата за все мои подарки, за все обеды, которые я ему задавал! Я творил добро – и вон оно наконец вернулось ко мне!
Хохоча и рыдая как сумасшедший, он отжал лопатой крышку.
Юстас и Агарь качнулись вперед, ожидая увидеть, как оттуда посыпятся золотые монеты… но вот крышка откинулась вовсе.
Ящик был пуст.
– Что?! – возопил Тридл. – Да что же это такое?!
Столь же пораженный, Юстас наклонился, желая увидеть все собственными глазами.
Пусто. Только лист грубой бумаги.
Не в силах что-то сказать, он молча передал бумагу пораженной Агарь.
– Да что ж за нахрен-то?! – повторил Тридл.
– Это многое объясняет, – пробормотала Агарь. – Похоже, этот ваш богатенький дядюшка был на самом деле нищим.
Оба мужчины испустили вопль изумленного разочарования.
– Вот, послушайте.
И она зачитала текст записки:
Когда я вернулся в Англию, меня сочли богачом, и все мои родственники
Она передала письмо Юстасу, но тот выронил его. Тридл упал на землю, воя от злости и кроя ловкого покойника последними словами.
Осознав, что все кончено и обещанное богатство растворилось в воздухе, Агарь взяла Юстаса за руку и повела прочь, оставив рыдающего и бранящегося бакалейщика позади.
Юстас следовал за ней словно во сне, изредка роняя пару слов и снова умолкая. Что он говорил, как она его утешала – значения не имеет. Но у дверей ломбарда Агарь подала ему томик великого Флорентийца и сказала:
– Я возвращаю это вам. Продайте и на вырученные деньги сколотите собственное состояние.
– Мы… Увидимся ли мы еще?
– Разумеется, мистер Лорн.
Да, им еще суждено было увидеться. Суждено было даже стать мужем и женой. Но это уже совсем иная история – и не в «Деле о Флорентийце» будет поведана она…
Сыщики дальних рубежей
Британия – владычица если не миров, то морей. «Колониальный детектив» для нее поэтому – дело привычное. Но даже те страны англоязычной культуры, которые утратили политическую связь с Альбионом, на пространствах литературного океана продолжали ее сохранять.
Австралия времен Гая Бутби, впрочем, еще представляла собой часть Британской империи. Тем не менее детектив Буша – нечто совсем иное, чем сельский детектив Йоркшира: тут скорее приходят в голову ассоциации с совсем другой заокеанской экзотикой, навеянной творчеством Майн Рида. Хотя… настолько ли другой? Ведь поверье о всаднике без головы пришло из британской «привиденческой мифологии», да и сам Майн Рид – британский писатель (о чем мы, с детства очарованные колоритом его джунглей и прерий, как-то не всегда вспоминаем).
Однако «дальние рубежи», безусловно, все-таки накладывают свой отпечаток. Суровый северный детектив Джека Лондона – очередное открытие нашего сборника, на русском языке этот рассказ можно прочитать впервые, хотя с одним из его героев мы знакомы по «Зову предков». Жесткость и даже жестокость «кладбищенского» детектива Говарда тоже выходит за рамки правил игры, принятых на британской площадке. А вот Жак Фатрелл – один из тех, кого сотечественники привыкли называть британским американцем, имея в виду, что его детективы (знаменитый цикл о «Думающей машине») развиваются уж слишком по-английски.