Загадочная Коко Шанель

Эдрих Марсель

«Однажды я надела мужской свитер, просто так, потому что мне стало холодно. Это случилось в Довилле. Подвязала его платком (на талии). В тот день я была с англичанами. Никто из них не заметил, что на мне свитер. Никто не сказал, что он мне идет, что я в нем красива. Англичане ничего вам не говорят. Я смотрела, как они играют в поло. Не знала, кому из них принадлежит свитер, который взяла с плетеного кресла. Стоял конец августа. Говорили о войне. Я была недалека от того, чтобы думать, что немцы собираются начать войну, специально чтобы помешать мне делать шляпы».

Такова версия самой Шанель о том, как родилась Шанель: свитер игрока в поло, подвязанный на талии платком, допустим, шарфом. Первое платье из джерси. Направление

было определено. На авеню Габриэль, где она делала шляпы, появилась портниха. Коко имела право делать платья только из джерси, за другие, настоящие, ей угрожало привлечение к ответственности за незаконную конкуренцию. Джерси? Тут нечего сказать. Настоящие платья не делают из джерси. Джерси — это для мужчин, к тому же… во Франции им не пользуются. Его носят в английских колледжах. Племянник Коко приехал на каникулы из Бомона в темно-синем блейзере. Коко ощупала его. Эврика! Эврика! Осталось только выкроить и сшить. Форма, вкус — все это было в ней самой. Ее гениальная идея заключалась в том, чтобы трансформировать английскую мужскую моду в женскую. Причем, как это она уже проделала со шляпами, с таким вкусом, который исключал малейший намек на двусмысленность. Она преображала все, к чему прикасалась. Жакеты, блузки с галстуками, запонки — все, что она заимствовала у мужчин, благодаря ей превращалось в ультра-женственное.

Вместе с Март Давелли, которую она одевала, они стали появляться в платьях-«открытиях» Коко и таким образом вводили их в моду. Похожие, как близнецы, они являли собой образ новой элегантности. Адриенн и сестренка Антуанетт тоже служили своего рода манекенщицами. Как в Мулене?

Нет, черные годы Мулена уже исчезли в пучине забвения, на которое их обрекла Коко.

— У меня хорошие новости от моего племянника, — говорила она знатным дамам, которые пытались было смотреть на нее свысока. — Он учится в Англии, в колледже Бомон.

Можно не сомневаться, что молодая профессионалка, умело лансируя, «шанель» преуспеет.

Почему же Коко добилась гораздо большего, чем просто успех?

В 1906 году Пуаре [99] упразднил корсет. В 1908-м остриг своих манекенщиц. Был первым модельером, выпускавшим духи. Правда, не под своим именем, а под именем своей дочери Розин. Но не совершил революцию, как это сделала Мадемуазель Шанель. Однако не ошибаются ли, говоря, что Мадемуазель Шанель произвела революцию в моде? Не потрясла ли она, скорее, нравы?

99

Пуаре Поль (1879–1944) — французский модельер.

Вот что услышала актриса Габриэлль Дорзиа, когда при ней впервые произнесли имя Шанель:

— На рю Сент-Оноре появилась маленькая забавная модистка.

Ее ателье уже перебралось с авеню Габриэль на рю Камбон, 14 [100] , на углу рю Сент-Оноре.

Мадемуазель Шанель не понравился бы этот эпитет — «забавная». И все же… К ней шли прежде всего потому, что она была забавна. Какова, да она же номер! Вот что думали о ней. Ни на кого не похожа. С ней весело. С ней жизнь меняла краски и становилась ярче, занятнее, не такой скучной, как обычно. С ней как бы выходишь из сумерек на яркий свет. Одно из первых платьев из джерси она сделала для Дорзиа. Темно-синее, прямое, еще очень длинное с жакетом в форме кардигана и маленьким кроличьим воротником. Им, как вспоминает мадам Дорзиа, снабдил начинающий меховщик. Его имя — Жак Эйм [101] .

100

Ее ателье уже перебралось с авеню Габриэль на рю Камбон, 14… — Уже в последние месяцы 1910 года Шанель работала на антресолях дома № 21

на рю Камбон.

101

Эйм Жак (1899–1967) — французский модельер меховой одежды.

Когда-то, и так было еще в 1910 году, в пору дебютов Коко, китайские императрицы или куртизанки никогда не обрезали себе ногти. Длиной ногтей измерялась социальная значимость их красоты.

Туалеты кокоток, их шляпы — это ногти китаянок, не позволявшие им работать и превращавшие их из живых людей в дорогие безделушки.

Как загнутые ногти самых желанных китаянок отдавали их под опеку богатым и могущественным покровителям, способным оплачивать их слуг, так мода «Белль эпок» отдавала Эмильенн д'Алансон и ей подобных на милость Бальсанов.

Их видимая свобода оборачивалась рабством. Сняв с них их туалеты, Коко спровоцировала вымирание социального типа, правда находящегося уже на спаде. Конец целой породы: приспособленные к буржуазным нравам, они были потомками королевских фавориток.

Вот как описывает Кокто знаменитую куртизанку Каролин Отеро, прекрасную Отеро:

«…Настоящая коллекция блесток, драгоценностей, корсетов, китовых усов и пластинок, цветов и перьев составляла доспехи этой жрицы наслаждения. Вы видите, как она выступает совсем одна. Но это не так. Никогда она не бывает одна; ее всегда, как тень, сопровождает важный господин; лысая тень с моноклем и во фраке. Тень во фраке знает, чего стоят ее шляпы и кастаньеты. Содержать ее — то же самое, что управлять недвижимостью. Ее раздеть — все равно, что переехать в новый дом. Отеро! Посмотрите, как выпячивает она грудь. Посмотрите, как пренебрежительно измеряет из-под опущенных ресниц взглядом Минервы своих «коллег». Поглядите, как мечут огненные искры ее черные глаза. Посмотрите на нее, бросающую вызов тореадорам».

На самом деле Шанель изменила, перевернула отношения между мужчинами и женщинами. Это можно было бы давно понять, не скрывай она так упорно и мучительно правду о самой себе.

На авеню Габриэль, так же как и в Довилле, дамы толпились вокруг нее, чтобы вдохнуть воздух свободы. Коко продавала им новое искусство жить.

Вообразим, что в Версале Кандид открыл книжную лавку [102] , где продавались бы произведения о грядущей революции, и что король ввел бы ее в моду, заходя туда каждый день. Это то, что произошло с Шанель: она совершила свою революцию с помощью женщин, которых эта революция уничтожила.

102

Вообразим, что в Версале Кандид открыл книжную лавку… — Кандид — герой повести «Кандид, или Оптимизм» французского просветителя Вольтера (1694–1778), выступавшего против абсолютной монархии.

Я всегда ни во что не ставила деньги. Это не мешало ей по вечерам проверять кассу. Ей случалось щипать себя: не сон ли это? неужели действительно так просто сделать состояние?

Путь, пройденный начиная с Мулена, не был легок, но и не бесполезен, время не потрачено зря. Горькие пилюли, которые ей довелось проглотить, закалили ее, научили выдержке. От богатых она узнала, что такое деньги, и это помогло ей рассчитывать, устанавливая, цены. Она знала, что богачи скряжничают, экономят на необходимом, чтобы разоряться на бесполезном. Как устраивалась она с Адриенн и Антуанетт?

Когда об этом размышляешь… Это было благословенное время: Коко, Адриенн, Антуанетт и очаровательная Давелли, лицо которой светилось счастьем. Так непохожие на других женщин. Свободные! Они продавали платья и шляпы! Свободные и прекрасные! Совсем не чопорные, не ханжи. Их называли недотрогами — совсем не недотроги. Но чтобы добиться их согласия, что ж… не надо было вмешательства нотариуса, это зависело только от них, если хотите, от сердца, чаще от жажды удовольствия, от желания быть счастливой.