Загадочная Коко Шанель
Шрифт:
Это было чем-то очень новым. Еще не слишком хорошо понимали, что происходило, а главное, не догадывались что начиналось, но это завораживало. Если бы Коко только продавала шляпы и платья, она могла бы сделать состояние, но что осталось бы от Мадемуазель Шанель?
Она подарила женщинам великую иллюзию нашего времени: свободу, которую дает независимость, счастье, которое дает удовольствие.
Познание Всего-Парижа
Необходимо задаться вопросом: как сформировалась Коко, как маленькая сиротка, сбежавшая из приюта, как славная девушка из Руаллье стала императрицей вкуса, законодательницей моды, чье суждение приобретало силу закона во всех сферах Красоты и Ума? «Без Сертов, — признавалась она, — я бы так и умерла дурой».
Она говорила:
«Мне помогла война. При катаклизмах человек проявляет себя. В 1919-м я проснулась знаменитой». И конечно, добавила:
— Я этого не подозревала. Если бы знала, что стала знаменитой, то убежала бы, чтобы поплакать в уголке. Я была глупа. Думают, что я была умной. На самом деле была чувствительной и очень глупой.
Но если бы ей тогда прямо сказали, что она глупа и робка, она бы с этим не согласилась.
В 1919 году она только что перенесла свою вывеску на рю Камбон, открыв в доме № 25 бутик, где вечно была толпа людей. Потом она присоединила
103
…показывалась в обществе… с великим князем Димитрием… — Романов Димитрий Павлович (1894–1942) — великий князь, изгнанный из России в 1916 году за участие в убийстве Распутина, познакомился с Шанель летом 1920 в Биаррице. Его сын (после разрыва с Шанель Димитрий женился на американке Одри Эмери), полковник американской морской пехоты Пол Р.Ильински, живущий в Палм-Бич, утверждает, что ни одну женщину его отец не любил так, как Шанель, и до конца жизни хранил о ней память. До самой смерти Дмитрия они оставались друзьями.
— Дайте мне огня, Димитрий!
Война для нее оказалась не так страшна, как она опасалась. Немцы не помешали продавать шляпы и платья из джерси. Март Давелли построила красивый дом на баскском побережье, неподалеку от Сен-Жан-де-Люз. Летом Коко играла там в гольф. Купаясь, она не снимала чулок. На фото мы видим Шанель в купальном костюме, ноги обтянуты шелковым трико по моде тех лет. Снимок сделан в разгар войны, в 1917-м. Рядом с ней Бой Кейпел. Он отдыхал между двумя сделками с углем. На заднем плане господа в белых брюках, темных блейзерах, в сдвинутых набок канотье: Эдмон Ростан [104] и Пьер Декурсель. Коко никогда не говорила с ним о его романах. Теперь у нее было другое чтение. Чтобы наверстать упущенное, она со страстью проходила курсы (вечерние) у своей новой подруги Мизии Серт [105] .
104
Ростан Эдмон (1868–1918) — французский поэт и драматург.
105
…у своей новой подруги Мизии Серт — Шанель познакомилась с Мизией в 1917 году на «неслыханном» завтраке у Сесиль Сорель. «Там были Бертело, Серт, Мизиа, Коко Шанель, которая решительно становится важной персоной», — записал у себя в дневнике Поль Моран. Серт Мизиа (1872–1950) — урожденная Мария София Ольга Зинаида Годебска, Мися, как ее называли на русский лад в кругах дягилевской антрепризы, Мизиа для всего художественного и светского Парижа. Автор мемуаров «Мизиа о Мизии» (в русском переводе «Мизиа Серт. Мизиа, или "пожирательница гениев"» — М.: APT, 2001). До опубликования книги в ней была глава, посвященная Шанель, которую Коко запретила печатать, заявив, что сама напишет «свою историю». На что Мизиа остроумно заметила: «Но она уже написана. Тебе достаточно опубликовать свои бухгалтерские книги». В книге о Мизии, написанной двумя американскими пианистами Голдом и Фицдейлом (1980) опубликована эта глава. Вот как Мизиа рассказывает о впечатлении, какое произвела на нее Коко при первой встрече: «3а столом я сразу обратил внимание на молодую женщину, жгучую брюнетку. Хотя она не произносила ни слова, от нее исходило неотразимое обаяние. Она заставила меня вспомнить о мадам дю Барри (фаворитке Людовика ХV, казненной в 1793 году — Н.Т.). Она показалась мне неслыханно изящной и грациозной».
Урожденная Годебска, полька по отцу, русская по матери, Мизиа была, как тогда называли (в хорошем обществе), искательница приключений. Она волновала и тревожила. Откуда она взялась?
А деньги, которые она тратила не считая (главным образом деньги несчастных мужчин, которых околдовывала)? В ней было что-то от загадочной Атлантиды, в этом чарующем создании; над колыбелью Мизии склонились все феи, чтобы одарить ее красотой, шармом, умом и блеском. Еще не умея читать, она чудесно играла на рояле. Ей было пять лет, когда старый Лист сажал ее себе на колени и просил играть для него; он сам нажимал на педали. Форе [106] , услышав ее, предложил давать ей уроки. Он пришел в отчаяние, когда она в пятнадцать лет вышла замуж за сына издателя Тадде Натансона, основавшего модный в то время журнал «Ревю Бланш». Он знал всех на свете. Он привел к ним Дебюсси [107] , который, аккомпанируя себе на рояле, спел для Мизии все партии из «Пелеаса и Мелисанды».
106
Форе Габриэль (1845–1924) — французский композитор.
107
Дебюсси Клод (1862–1918) — французский композитор, его опера «Пелеас и Мелисанда» написана на сюжет одноименной пьесы бельгийского драматурга Мориса Метерлинка.
Она была любимой моделью Ренуара, написавшего восемь ее портретов, один из них находится в Эрмитаже, в Ленинграде, другой — в Филадельфии, в собрании Барнса. В Париже, в Национальном музее современного искусства можно увидеть ее портреты кисти Боннара, Валлоттона, Вюйяра [108] .
Когда она позировала Ренуару, он рассказывал ей о Коммуне, а его прислуга, знаменитая Габриэлль, не переставала критиковать то, что он делал. Иногда он умолял Мизию обнажить шею и плечи:
108
Боннар Пьер (1867–1947), Валлотон Феликс (1865–1925), Вюйяр Эдуард (1868–1940) — французские художники, представители группы «Наби» («Пророки»).
— Ниже, прошу вас! Почему вы не показываете вашу грудь? Это преступление!
Рассказывая об этом в своих мемуарах [109] ,
— После его смерти я часто себя упрекала, что не разрешила ему увидеть все, что он хотел. Иногда он готов был расплакаться. Никто, как он, не умел оценить женскую кожу.
Завтракая у нее, Тулуз Лотрек рисовал ее на меню. Он называл ее Ласточка. Меню выбрасывали. «Какая жалость! Какой ужас!» — стонали позднее те, иронизировала Мизиа, кто «насмехались над Лотреком, хохотали перед полотнами Ренуара, спрашивали, какой стороной надо повесить пейзажи Боннара и даже не знали о существовании Малларме…» [110]
109
В русском переводе: Миза Серт. Мизиа. — М. АРТ, 2001.
110
Малларме Стефан (1842–1898) — французский поэт-символист.
Малларме приходил к Мизии в Вальве не читать свои поэмы. Он приходил в сабо. Однажды вечером она прервала его, пожаловавшись на мигрень. Он встал и ушел. Она решила, что он рассердился. Через час он вернулся с таблеткой аспирина. К Новому году он прислал ей гусиную печенку с четверостишием, которое она потеряла.
— Ну почему я должна была сохранять все, что мне дарили. Меня могли принять за чудовище, если бы я все это копила, — оправдывалась она. На ее веере Малларме написал:
«Крыло бумажное взмахнет — Ему известны грозовые выси И легкой радости полет Созвучий фортепьяно Мизии» [111] .111
Перевод Е.Мосиной.
Она открыла Ван Гога и предлагала его картины за 200 франков всем своим друзьям. Никто из них не купил ни одной. Те же друзья затыкали уши, когда она заставляла их слушать Стравинского. Григ играл ей «Пер Гюнта». Слушая «Смерть Озе», она лила «потоки слез». Ибсен подарил ей свою фотографию в рамке с автографом.
Все обедали у Тадде Натансона, владельца «Ревю Бланш». Все обедали и у второго мужа Мизии, богатейшего Эдвардса, владельца газеты «Матэн» и Театра де Пари. Это был любопытный тип, похитивший Мизию у Натансона, подобно тому как царь Давид — прекрасную Вирсавию [112] у своего капитана. Но Эдвардс не отправил Тадде умирать на войну, он послал его «на уголь», чтобы тот разбогател. И воспользовавшись его отсутствием, сумел убедить Мизию, что она любит его.
112
…прекрасную Вирсавию… — Царь Израиля Давид, влюбившись в Вирсавию, жену своего военачальника Урии Хеттеянина, послал последнего на войну, повелев поставить его на самое опасное место, где тот и был убит. После гибели Урии Вирсавия стала женой Давида.
Кто, кроме Мизии, посмел бы прервать Карузо? [113] — Довольно! Не могу больше! — воскликнула она, дойдя до изнеможения, когда он пел у нее неаполитанские песни.
«Никогда, — рассказывала она, — я не видела, чтобы человек был так ошеломлен, как он».
Поль Моран [114] оставил ее замечательный портрет, из которого я позволю себе привести отрывки:
«…пожирательница гениев, влюбленных в нее: Вюйяр, Боннар, Ренуар, Стравинский, Пикассо… коллекционерка сердец… ее прихоти немедленно становились модой, использовались декораторами, подхватывались журналистами, имитировались пустоголовыми светскими дамами. Мизиа — королева современного барокко… Мизиа — капризная, коварная, объединяющая своих друзей, не знающих друг друга, чтобы «иметь возможность поссорить их потом», как уверял Пруст [115] . Гениальная в вероломстве, утонченная в жестокости, Мизиа, о которой Филипп Бертело [116] сказал, что ей не следует доверять то, что любишь. «Вот идет кошка, прячьте ваших птиц», — повторял он, когда она звонила к нему в дверь. <…> Мизиа Парижа символистов, Парижа фовистов [117] , Парижа первой мировой войны, Парижа Версальского мира [118] … Мизиа, чьи пронизывающие насквозь глаза еще смеялись, когда рот уже кривился в недобрую гримасу».
113
Карузо Энрико (1873–1921) — великий итальянский певец.
114
Моран Поль (1888–1976) — французский писатель и дипломат, член французской Академии. Автор памфлета «Я жгу Москву» (1924).
115
Пруст Марсель (1871–1922) — французский писатель, лауреат Гонкуровской премии.
116
Бертелло Филипп — французский дипломат, в особняке которого на бульваре дез Инвалид бывали политические деятели, титулованные особы, писатели и артисты.
117
Фовизм (от французского fauve — дикий) — течение в живописи, возникшее во Франции в 1905 году. К нему принадлежали Марке, Руо, Дерен, Дюфи, Вламинк и др.
118
Версальский мир — 28 июня 1919 года в Версале был подписан мирный договор между державами — победительницами в первой мировой войне: США, Францией, Великобританией, Италией и др. с побежденной Германией.
Может быть, следует вспомнить драматические обстоятельства, при которых она появилась на свет божий. Мать ее, Софи Годебска, жила в Брюсселе, муж ее в это время отделывал в Санкт-Петербурге дворец княгини Трубецкой.
От неизвестного «доброжелателя» Софи Годебска узнала, что он наслаждался любовью (принятое тогда выражение) с ее молодой тетушкой, которой успел сделать ребенка. Софи Годебска немедленно отправилась в Санкт-Петербург.
«Один Бог знает, каким чудом (рассказала Мизиа в своих мемуарах) ледяной русской зимой она добралась до цели своего путешествия. Поднялась по ступенькам дома, покрытого снегом. Прислонилась к косяку двери, чтобы перевести дыхание и позвонить. Знакомый смех донесся до нее. Рука ее опустилась. После тех нечеловеческих усилий, которые ей придала любовь, безмерная усталость, полный упадок духа овладели ею».