Загадочная Коко Шанель
Шрифт:
Глупые женщины стараются поразить мужчин, одеваясь эксцентрично. А мужчин это пугает, они не любят эксцентричности. Им нравится, когда оглядываются на их женщин, потому что они красивы, но если они эксцентричны, это их раздражает; им становится стыдно. Я тоже не появилась бы с мужчиной в зеленом смокинге. Мужчины, которые хотят выделиться с помощью костюма, — кретины.
Женщины смогут выглядеть смешными. Разумеется, я говорю о немногих женщинах. Смешной же мужчина — погибший человек,
Бедность — не противоположность роскоши.
Из моды выходят шляпы и длина платья.
Короткие платья дольше остаются модными, чем длинные.
Женщины, у которых некрасивые ноги, думают, что в длинном платье это не так заметно. Они ошибаются. Длина не помогает.
Живое не может быть уродливым. Женщины говорят мне: «У меня толстоватые ноги…» Я их спрашиваю: «Они вас носят? Это главное. Ноги носят вас, а не вы их. Не думайте об этом, это не то, что делает счастливой».
Одна дама спросила меня:
— Что сделать, чтобы, похудеть?
— Вы здоровы?
— Да.
— Как идут дела у вашего мужа?
— Хорошо.
— Так отчего же вы хотите похудеть?
Люди не умеют жить. Их этому не учат.
Я умею работать. Могу себя дисциплинировать. Но если мне не хочется что-нибудь делать, никто и ничто не сможет меня убедить.
Женщину, одетую в светлое, трудно привести в дурное настроение.
Ничто так быстро не выходит из моды, как очень декольтированное длинное платье.
Очень хорошо сложенная женщина может носить брюки за городом, но никогда — вечером и в городе.
Мода, которую нельзя скопировать, — это «мода салонов».
Шляпы — не для толпы. Они никогда не демократизируются. В некоторых домах нельзя появляться без шляпы. Всегда надо быть в шляпе, когда завтракаешь с малознакомыми людьми. Предстаешь в лучшем свете.
Я люблю шляпы, которые закрывают половину лица.
Ничто так не вредит красоте женщины, как волосы, падающие на лицо.
В области моды только глупцы никогда не меняют своих взглядов.
Цвет? Тот, который вам к лицу.
Чтобы оставаться незаменимой, не надо походить на других.
Коко открывает «простых людей»
Одиночество все более тяготило ее. Зачем терпеть дурное настроение Коко Шанель, если она уже не диктует законы в мире моды? Тени, призраки вокруг
К этому времени относится повышение в чине ее метрдотеля Франсуа Мироне, нормандца, сына крестьянина из Кобура, толстяка с внешностью мюнхенского монаха (изобретателя крепкого пива, продающегося во время Карнавала). Я заметил, что она задает ему множество вопросов, когда он в белой куртке и перчатках подает на стол. Она пользовалась им, как записной книжкой. Хотя память не часто изменяла ей.
В один прекрасный день появился новый метрдотель.
— Франсуа занимается теперь украшениями, — объяснила Коко.
Она поручила ему убрать комнату, оставленную в беспорядке ее покойной сотрудницей. Придя посмотреть, хорошо ли он выполнил работу, Коко застала Франсуа, склонившимся над тремя колье.
— Вы их сделали сами?
Коко изобразила Франсуа, скромного, застенчивого, который, покраснев, отвечал:
— Да, Мадемуазель, это меня забавляет.
— Но это очень хорошо, Франсуа, продолжайте!
И объясняла:
— Я знала после того, как посетила его квартиру, что у него хороший вкус.
Квартиру, которую она ему предоставила.
— Меня к этому обязал закон, — говорила она.
Однажды вечером… Какая изумительная сцена!
Она ужинала одна на рю Камбон. Она все чаще и чаще бывала одна. Я не могу есть, если одна, если не с кем поговорить.
— Франсуа…
— Мадемуазель…
— Снимите перчатки, переоденьтесь и садитесь за стол.
Вот что произошло за несколько лет до ее смерти. В Нью-Йорке шла оперетта «Коко». Она зарабатывала горы денег.
— Снимите перчатки, Франсуа.
Она была одна за столом, есть ей не хотелось, у нее была потребность говорить; чтобы продолжать существовать, ей оставалось только есть и говорить, говорить и есть. Хороня день за днем свою жизнь, она кончила тем, что погружалась в пустоту.
— Снимите перчатки, Франсуа, переоденьтесь и садитесь за стол.
А мне дала потрясающее объяснение:
— Я не нуждаюсь в двух метрдотелях.
С тех пор рядом с ней постоянно видели Франсуа, готового поддержать ее, когда она поднималась по лестнице, молча сидящего позади нее в большом салоне, когда она готовила коллекцию, иногда подающего ей пилюлю и стакан воды. Ее «компаньон». Он сопровождал ее в Лозанну; обедал и ужинал с ней во время поездок, а потом и в «Рице».
— Не окажет ли нам месье Франсуа честь поужинать с нами?
— Нет, Мадемуазель, сегодня вечером у меня есть работа.
Он говорил так, потому что сегодня с ней ужинал я. Она не была одна.
Он держал в руках два одинаковых ожерелья, одно из настоящих, другое из фальшивых рубинов. Она ошиблась, приняв настоящие камни за фальшивые. И улыбнулась:
— Значит, это колье подарил человек, не имевший ни малейшего права делать мне такие дорогие подарки. Но он мне возразил: «Я купил это по случаю, купил его для вас, вы не можете не принять его».